Дух оперы

– Ну, тогда вы всё проспали, – сказал она, смеясь, – у нас давно уже произошло много изменений.

– Каких изменений? – оторопело спросил я.

Она посмотрела на меня внимательно и сказал уже серьёзным тоном:

– Я вижу, что вы немного не в себе, если всему так удивляетесь. Так бывает иногда с людьми, когда они вдруг видят вокруг себя всё новое, на что раньше они не обращали никакого внимания. Они как бы просыпаются и обнаруживают, что что-то поменялось, пока они спали.

– Но я же говорю вам, что я не спал, – сказал я, теряя терпение, – и живу в этом городе давно, но вот удивляюсь этим неожиданным переменам. Но что происходит?

– Всё меняется, – последовал ответ, который как бы пошёл на второй круг, – вы привыкли к старой жизни и не ощущаете постоянных перемен во времени. А они происходят каждую минуту и каждую секунду. Время не стоит на месте и само меняется, и с этим ничего не поделаешь. Если не обращать внимание на происходящее, то можно очень быстро отстать от времени, как бы остановиться в движении и в свой действительности, которая меняется ежесекундно в зависимости от изменений.

– Странно, – сказал я, – но у меня остановились наручные часы, хотя я совсем недавно менял в них батарейку.

– Вот видите, – заметила женщина, – это только доказывает, что вы остановились в своём времени. Впрочем, времени, как такого, вообще, не существует, потому что все мы живём в том моменте, в котором мы себя ощущаем. Поэтому можно сказать, что времени нет, существует только настоящее. То, что происходило, продолжает происходить, но оно как бы отлетает от нас, и назвать его прошлым могут только недалёкие люди, потому что оно продолжает где-то осуществляться рядом с нами, так же, как и будущее, в которое мы ещё не вступили, и это будущее – всего лишь иллюзия. Нет никакого будущего, потому что то, что может осуществиться, может и не осуществиться.

– Странное толкование времени, – заметил я.

– Не более странное, чем всё остальное, что нас с вами всегда окружает, – сказала она, – просто ко всему нужно присматриваться, всё замечать и во всём обнаруживать изменения. Ведь мир так изменчив и хаотичен. Нам только кажется, что существует во всём какой-то порядок. Если мы не наводим сами этот порядок, то всё пребывает в беспорядочном состоянии.

– Это вы верно заметили! – воскликнул я. – Но кто вы? Вы так странно рассуждаете, что я до сего момента и не подозревал, что женщины способны думать так, как вы думаете, и думал, что только мужчины способны на отвлечённые и, чаще всего, не логические рассуждения.

Услышав эти слова, женщина рассмеялась и сказала:

– Сразу вижу перед собой шовиниста. Мужчины все – такие примитивные создания, что раскрываются с первого же слова. Стоит им произнести первую фразу, и сразу же понятно, кто они такие. Вы спрашиваете, кто я, не разобравшись ещё в том, а кто вы есть сами. Ведь вам, наверное, часто приходят в голову мысли о том, кто вы такой есть, что вы здесь делаете, и зачем вы появились в этом мире. Не так ли? Но, подумав немного, и так и не поняв до конца сути этих вопросов, вы переключаетесь на другое. Я права?

Я кивнул головой, внутренне согласившись с ней.

– Так вот, – продолжала она говорить, – отвечая на ваш вопрос, я хочу сказать первое: незнакомым людям я никогда не называю своего имени, да и что такое имя, данное человеку?! Это есть такая же абстракция, как математическая формула, которая ничего не значит. Если бы люди это поняли, то никогда не называли бы друг друга по именам. Ведь вы тоже никому не скажете своего истинного имени в силу того, что вы его сами не знаете. Кто-то при рождении дал вам имя, не спросив вас, нравится оно вам или нет, и вы носите его всю жизнь, стараясь ему соответствовать, и таким образом, получая имя, попадаете в ловушку. Ведь любое имя что-то собой означает, имея свой определённый смысл. И человек, получив это имя, с первых дней жизни начинает себя программировать, чтобы соответствовать смыслу своего имени. А если это имя его не устраивает, то он или меняет его сам, или придумывает себе другое имя, то есть такое, которое ему нравится, и потом всю свою жизнь живёт, скрывая его от других и мучаясь от раздвоения. Если же этого не происходит, то он, так или иначе, выполняет ту и или иную программу, заложенную кем-то в него вместе с этим именем, которому подсознательно он стремится в чём-либо соответствовать, теряя свою изначальную природную свободу. Ведь вы же не можете назвать мне своего настоящего имени?

– Ну, почему же, – сказал я, – ведь для того, чтоб кем-то стать, для начала нужно хотя бы получить какое-то имя, чтобы хоть как-то определиться и представлять себя в этом мире. А то всё вокруг нас может стать, вообще, каким-то неопределённым.

– Так оно и есть, – согласилась со мной женщина, – в мире ничто не поддаётся определению. Мы можем только предполагать, что какая-то вещь является такой-то вещью. А на самом деле она может быть совсем другой. В этом и есть вся трудность для человека в понимании мира.