Дух воина

Два подручных Реймоса – огромные верзилы самого устрашающего вида, пыхтя от натуги, несли большой прямоугольник, накрытый голубой тканью. Впереди силачей, вертя головой по сторонам, с важным видом семенила девочка не старше десяти лет.

Вождь не сразу понял, какой подарок приготовил Реймос. А когда осознал, то по достоинству оценил и выбор торговца, и усилия, которые ему потребовались, чтобы переправить ценность через Стылое Море.

Чудаковатая процессия выстроилась в одну линию, после чего Реймос ослабил веревки и торжественно откинул вуаль. Под ней, как и предполагал Брудвар, была картина. Краска в некоторых местах потрескалась и облупилась, однако цвета оставались яркими и живыми. Художник изобразил дивный белокаменный город, стоящий на зеленом холме. Три круга зубчатых стен, каждая последующая выше и краше, купались в свете утреннего солнца. За ними виднелись изысканные шпили храмов и причудливых построек, самой удивительной из которых была гигантская башня, подпирающая собою голубое небо.

«Так вот он какой – город Лестергард. Не зря о нем так много говорят». – Брудвар припомнил рассказы странников и купцов. Картина произвела на него глубокое впечатление. Но чем дольше он любовался холстом, тем сильнее ощущал, что упускает нечто важное. Пейзаж словно пробудил его самые смелые мечты и оживил былые стремления. Какая-то мысль витала совсем рядом, разгоняя тучи постоянных забот. Однако, приблизившись к ней, послушав свое сердце и голос разума, он одернул себя, испугавшись полета разыгравшейся фантазии.

– Гриаций Борчелли, «Утро в столице», – переминаясь с ноги на ногу, пояснил Реймос. – Тысяча сто тридцать восьмой год, между прочим.

– Талантливый был художник, – отрешенно сказал Брудвар.

– Что ты! Просто лучший в свое время, да и доныне, я считаю, – с гордостью произнес Реймос, намекая на то, каких трудов для него стоило раздобыть картину.

– Постой, какой ты сказал год? – удивился Брудвар. Если память ему не изменяла, то на Севере шел три тысячи сто пятьдесят второй год.

– Тысяча сто тридцать восьмой. Не веришь? Глянь, там в углу дата написана…

– А все, разобрался. Забыл, что вы года по-другому считаете. – В Империи летоисчисление велось со дня пришествия местного божества – Даргэна-Просветителя. – Ты мне скажи лучше, сколько лет назад она была написана?

– Чуть больше ста.

– Впечатляет. – Брудвар не мог оторвать от картины взгляда. – А ты… Ты же бывал в Лестергарде?

– Конечно, – ответил торговец и сразу поспешил добавить, услышав в голосе вождя легкую зависть: – Но знал бы ты, какие грязные люди прячутся за этими красивыми стенами и как воняют нижние ярусы… Я бы обходил этот город стороной, но дела не бросишь.

– А я был бы не прочь пройтись по его улицам.

– Не удивлюсь, если на старости лет ты уступишь трон сыну, наденешь неприметный плащ и попросишь меня взять тебя с собой, – самонадеянно заявил торговец.

Раньше Брудвар посмеялся бы над таким предложением да отвесил бы Реймосу дружеского подзатыльника, дав понять, что подобный план оскорбителен для вождя Севера. Но сейчас, живо представив себя за вратами города, ответил излюбленной фразой:

– Возможно.

Да, мысленно Брудвар увидел себя за стенами Лестергарда, вот только одет был не в одежды простолюдина. И стоял он там далеко не один. Реймос заметил, что в сапфировых глазах вождя промелькнул хищный огонек, и ему вдруг расхотелось острить.

– Что ж, ты, как и всегда, умеешь удивить. И заслужил самый теплый прием. Пойдем, не будем терять времени, я еще должен проследить за тем, чтобы мои предыдущие гости не воткнули ножи друг другу в глотки.

– Так в этом и заключается суть правления вождей Севера? – не сдержался Реймос.

– Да, в этом. И во многом другом, – прищурился вождь, вновь посмотрев на творение Гриация Борчелли.

К удовольствию вождя, Реймос отметил особый уют его покоев, то ли в шутку, то ли всерьез похвалив за отсутствие зубастых чучел волков или иных северных хищников, вместо обилия которых он обнаружил лишь ветвистые рога оленя у стены над камином. Его особенно впечатлила широкая кровать с покрывалом из меха рысей, у изголовья которой висел старинный щит. В свойственной для него манере, а стало быть, при их полном отсутствии в кругу близких людей, торговец выразил уверенность, что на этом ложе Брудвар благословил своим семенем далеко не одну девицу.

Слуги быстро развели огонь, накрыли небольшой, но богатый стол, а затем так же спешно удалились, оставив Брудвара и Реймоса наедине с треском огня и фруктовым вином, которое торговец привез для вождя. Как и всякие друзья, давно не видавшие друг друга и отдавшие себя во власть хмеля, они принялись вспоминать прошлое.

– Да уж, никогда бы не подумал, что буду произносить тосты грозному вождю Севера и распивать вино в его спальне, – задумчиво сказал Реймос, вольготно развалившись в удобном кресле.

– Особенно когда валялся в луже собственной крови недалеко от ее окна, верно? – Брудвар ударил собеседника в плечо.