Духи Рождества на Трэдд-стрит

– В кузове внедорожника Вероники, – сказала она, сдунув сосновую ветку, которая лезла ей в рот, – есть еще куча коробок. Буду благодарна, если кто-нибудь поможет все это внести.

– Я помогу, – сказал Джек. Взяв коробку у Софи, он поставил ее в вестибюле, а затем одарил меня своей самой обаятельной улыбкой. – Поговорим позже.

Я попыталась пролепетать нечто вроде извинения, но меня отвлекла сумочка, которую Ребекка сжимала рукой в розовой перчатке.

– Что там? – спросила я.

– Контрабанда, – подбоченившись, ответила Софи. – Я уже несколько раз объяснила, что все украшения в домах, в которых будет рождественский ужин, должны быть аутентичными. То есть это должно быть только то, что люди могли найти у себя дома во время Войны за независимость.

Ребекка, похоже, была в ярости.

– Лишь потому, что тогда у колонистов не было ослепляющих пушек! – Она подняла вверх что-то похожее на маленькую лазерную пушку с болтающимся электрическим проводом. – Но если бы были, я уверена, что все их ананасы и чепчики были бы посрамлены.

Софи шагнула к Ребекке.

– Если не убрать эту штуку, посрамлены будут не только фрукты и чепчики!

– Стоп! – крикнула я, выхватывая из руки Ребекки ее «оружие». – Думаю, мы сможем спокойно поговорить об этом и потом. А пока давайте залезем внутрь, посмотрим, что там у нас есть, и решим, куда нам это пристроить, договорились?

В дверь влетел ледяной ветер, куда холоднее, чем сам холодный ноябрьский день. Я подняла глаза и увидела, что в вестибюль входят Вероника и Джек, а за ними – муж Вероники, Майкл. Я тут же уловила запах духов «Ванильный мускус», а затем увидела парящий за их спинами сгусток света, возвещавший о знакомом мне бесплотном духе.

Я поздоровалась с новоприбывшими, надеясь, что, как только Майкл отдаст сумки, которые принес в дом, он уйдет. После нашего нелицеприятного разговора, в котором он открытым текстом сказал мне, что я не должна помогать его жене в ее стремлении узнать, что более двадцати лет назад случилось с ее сестрой, я не сказала ему и пары слов. Я надеялась, что он так же старательно избегал меня, как и я его.

Я повернулась к Веронике и улыбнулась.

– Рада видеть вас в черном и белом. Что-то подсказывает мне, что нам, возможно, придется взять на себя роль рефери в споре Ребекки и Софи.

Взяв несколько пакетов с сушеными апельсинами и гвоздикой, я перенесла их к обеденному столу, чтобы кто-то, но только не я, искусно разложил их там. Я очень надеялась, что к тому моменту, когда я вернусь, Майкла здесь уже не будет.

– Привет, Мелани! – прозвучал рядом с моим ухом голос Майкла. От неожиданности я уронила на гладкое темное дерево стола один из пакетов и рассыпала апельсины, которые раскатились во все стороны. Я была на противоположной стороне стола и не могла дотянуться до них прежде, чем они свалятся на пол. Обзор мне закрывала огромная центральная композиция из цветов и зелени из нашего сада, которую миссис Хулихан меняла почти каждый день. Я замерла, ожидая, когда апельсины упадут на пол.

Услышав в наступившей тишине, как Генерал Ли вылизывается под столом, я медленно подошла к другой стороне и остановилась: у самого края стола, словно солдаты, в аккуратную шеренгу выстроились шесть апельсинов.

– Как вы это сделали? – спросил Майкл. Его голос прозвучал громче обычного.

Я обыскала глазами комнату в поисках Адриенны, призрачной сестры Вероники, гадая, почему она прячется от меня. Но я знала: она рядом. Я чувствовала запах ее духов, как будто их только что распылили в воздухе прямо передо мной.

Я встретила его взгляд.

– Магия, – сказала я.

Он даже не улыбнулся.

– Я не верю в магию.

– Вам не нужно в нее верить, чтобы ее увидеть.

Он взял один из апельсинов и начал рассматривать, возможно, надеясь увидеть квадратную «попку».

– Я рад, что Вероника нашла себе занятие, помимо бессмысленных поисков убийцы ее сестры, – сказал он, отводя от меня взгляд. – Надеюсь, вы помните, что я сказал раньше, – для меня важно, чтобы вы не вмешивались в… навязчивую идею Вероники. Если ее не поощрять, она исчезнет гораздо быстрее.

Я пыталась сдерживать себя.

– Я не считаю желание раскрыть убийство сестры «навязчивой идеей». На мой взгляд оно вполне разумно. Что касается того, что я ей помогаю, то она меня не просила.

Он все еще держал апельсин, но его взгляд метнулся назад и встретился с моим.

– А если она это сделает? Я знаю, она хочет, чтобы вы «пообщались» с Адриенной – или как это у вас называется, когда вы говорите с мертвыми? Вы бы сказали «да»?

– Я никогда не утверждала, что общаюсь с мертвыми. – По крайней мере, это было правдой. Отрицание всегда было моим лучшим другом, когда дело касалось моего особого «дара». – Но мне хотелось бы думать, что я могу помочь Веронике другими способами справиться с ее горем, и если она попросит, я отвечу «да».

Он нарочито медленно и осторожно положил апельсин на середину стола и протянул руки ладонями вверх. На его лице была маска отчаяния.