Духи заснеженных равнин (СИ)

- Имя моё, - начал путник, поддавшись на уговоры, - вам знать не нужно. Ни к чему это. Только беду на себя накличете. Обращаться ко мне можете как угодно. Хоть "эй, ты!", хоть "мужик", хоть "дурак" - всё едино. Пропутешествуем мы вместе недолго, так что не думаю, что у вас будет для этого много возможностей.

- А, так ты, видно, колдун, - протянул старик. - Что ж, в такую пору мы и колдуну рады. Глядишь, коль случится чего, дунешь-плюнешь - и беды как не бывало.

- Я не... а, впрочем, неважно. Думайте, что хотите. Ну, а вы кто будете?

Дед указал на девчушку:

- Это Дара. Внучка моя. А я своё имя прошлой зимой внуку подарил. Думал - издохну. Ан нет, выкарабкался, переборол болезнь. Так что я теперь доживала. Не к этой, так к следующей весне на тот свет отправлюсь. И ладно. Вот отвезу девку в деревню к куму, а там уже хоть к лесному царю на поклон. Лишь бы силушка моя внуку быстрее перешла. Непросто ему без неё придётся.

- С тобой всё понятно. А чего это ты девку с собой потащил? Не для того ведь, чтоб в пути одному не скучать?

Девчушка крепко прижалась к деду и задрожала. Он же приобнял её своей широкой рукой и улыбнулся.

- Тут такое дело неловкое... Мы же охотники: я охотник, сын мой охотник, дети его охотниками будут. А зверь из нашего лесу ушёл почти весь. То ли мы духов лесных чем обидели, то ли проиграли они всех зверей другому лесу. В общем, не стало охоты. Голодно стало. И нам и волкам.

В подтверждение его слов раздался голодный волчий плач. Совсем близко. Точно зверь шёл практически подле самой телеги. Старик неодобрительно сплюнул, выругался. Попутчик же что-то тихо прошептал. И тут же откуда-то из лесу донёсся кроткий скулёж. А потом стало тихо.

- Так вот... - продолжил дед. - Трудные времена пришли. Детей нечем кормить стало. Старшая дочь, благо, замуж успела выскочить. Да только ещё три дитятки осталось: дочурка младшая - Дара, то бишь - да два пацана. Один младенчик ещё совсем. Иногда нам зайца иль кролика словить удавалось, но на столько голодных ртов его разве разделишь? Вот и решил сынуля, что надобно от одного рта избавиться. Меня выгнать нельзя было. Прародитель всё-таки. Да и издохну не завтра, так через пару месяцев. Пацаны работниками станут. Их тоже нельзя. Решили Дару в лес отвести. Да там на милость духов и оставить.

Ребёнок никак не реагировал на рассказ деда. Да, её плечи подрагивали, но то было из-за холода и, возможно, самую капельку из-за страха перед неизвестным. Разум же её был чист и спокоен. Точно судьба, на которую хотели обречь её родители, совершенно её не беспокоила. Более того, она относилась к ней как к данности. Как к долгу.

Путнику стало тоскливо. Даже семилетние дети уже были изуродованы этим краем. Эта слепая покорность своей судьбе с каждым поколением лишь крепла. И не далёк был тот день, когда грудные дети начнут улыбаться в лицо палача, приносящего их в жертву своим неразумным богам. Впрочем, это уже не его дело.

- И что же случилось потом? - спросил путник.

- Как узнал я об этом, стал сына бранить на все лады. Бесом его назвал. Зря, наверное. Всё-таки лучше одного ребёнка лесу отдать, чем всю семью голодом заморить. А там, глядишь, какой дух дару обрадуется - даже на оленя вывести поможет. Вот только совесть мне не позволила родной кровиночкой пожертвовать. Забрал я её из дому. С собой увёз. Отдам куму на попечение. У них с кумой детей отродясь не было. Пускай потешатся на старость лет. Девка-то работящая. Хорошая хозяйка выйдет.

"Что ж, и такие люди остались" - подумал мужчина и поймал себя, на мысли, что улыбается. Затем тут же провёл рукой по губам, будто бы стирая улыбку. Быстро, чтобы никто случайно не заприметил.

Делать в дороге было нечего, и мужчина достал потрепанную колоду карт. Быстро раскинул их, цокнул языком и сложил назад. Карты предсказывали благополучную дорогу и полный дом. К несчастью, мужчина не верил в предсказания. Гадать по картам он научился у кожевников-караванщиков. Без умысла. Просто, чтобы убить время в пути. Грядущая судьба не слишком волновала путника. Всё равно она лежала не в его руках.

Колесо попало в яму, и повозку тряхнуло. Девочка взвизгнула. Совсем тихо.

- Ну-ну-ну, - пробормотал старик, обращаясь то ли к лошади, то ли к ребёнку.

Из-за встряски прямо к ногам путника упала связка тканей самых разных расцветок. На ощупь они были мягкие, из очень хорошего материала.

- Богатый у вас багаж для тех, кто спасается бегством, - заметил он.

Дед слегка стушевался от его слов, а потом разразился громким хохотом.

- А это всё - дитяткино преданное, да гостинцы для кума. Не с пустыми же руками ехать. А семья не обеднеет. Им бы чтобы хлеба на остальных поболе хватало, а сапоги да тряпки им без надобности. Ты лучше поведай, безымянный, куда путь держишь? Али тоже секрет?

- Почему же? О том могу рассказать. Держу я путь к самому краю земли. Туда, где по легендам разливается бескрайнее море.

- К морю, - повторил старик. - Экая нелепость! Зачем тебе сдалось это море? Говорят, там одна вода кругом. Ни пуда землицы. Даже ступить некуда.