Духless: Повесть о ненастоящем человеке

Решая, в чем мне передать их Вадиму, я не нахожу ничего лучшего, чем вырвать из лежащего рядом журнала «Vogue» страницы и перетянуть их резинкой. Сложив пачки вместе, я заворачиваю их в журнальные страницы и перекидываю резинку. На странице журнала изображены собаки в каком-то сногсшибательном интерьере. Я вспоминаю сцену в столовой, улыбаюсь и тихо говорю: «Аф-аф!»

До поезда шесть часов. В дверь звонит Вадим. Я на всякий случай смотрю в глазок и открываю дверь. Вадим смотрит на меня, стоящего на пороге со свертком из журнальных страниц в руках, и говорит:

— Это ты так в Питер собрался? Не много тебе одному?

— В смысле? — не очень понимаю я.

— Это у тебя что в руках, в свертке?

— Деньги, Вадим, деньги.

— А-а-а… А я думал — наркотики.

— Это бьет по мозгам круче любого наркотика, брат…

Часть вторая

INSOMNIA[6]

Drive boy dog boy

Dirty numb angel boy

In the doorway boy

She was a lipstick boy

She was a beautiful boy

And tears boy

And all in your innerspace boy…

You had

hands girl boy

and steel boy

You had chemicals boy

I've grown so close to you

Boy and you just groan boy

She said comeover comeover

She smiled at you boy.

Underworld. «Born Slippy»

Поезд

Runaway train, never going back

Wrong way on a one-way track

Seems like I should be getting somewhere

Somehow I'm neither here nor there.

Soul Asylum. «Runaway Train»

И вот я еду в Питер. Именно еду, а не лечу бизнес-классом в самолете. Хотя корпоративные самураи всегда должны передвигаться именно так. Самолеты вызывают у меня панический ужас, особенно если это самолеты внутренних российских авиалиний. Когда мне нужно быть в Париже, Милане или другом европейском городе, страсть заграничного шопинга и джет-сета перевешивает страх перелетов. Но поскольку перелет в российский город никакими такими заграничными радостями мне не светит, остается голый ужас, хандред, зе фак, персент пьюр. Я так и представляю себя лежащим посреди пластиковых обломков кресел и чемоданов «Delsey» и «Samsonite» и ошметков человеческих тел, пропитанных запахами алкоголя и экскрементов. И все из-за того, что какой-то бухолов из осмотровой группы вместо замены расшатавшихся винтов в крыльях попросту забил их обратно молотком. И пошел допивать дальше, поставив в досмотровом журнале отметку — «нарушений не выявлено». Брр!… Конечно, никакого пейзажа я (НЕ ДАЙ БОГ!!!) не увижу и запахов тем более не ощущу. Но частенько, особенно в нетрезвом состоянии, я люблю рисовать эти ужасные картинки своим приятелям.

Короче, я еду в Питер на поезде. В СВ так называемого Николаевского экспресса. «Ультрасовременного и комфортабельного», как гласит рекламная брошюра. На самом деле поезд, конечно, полное говно. Чуваки из руководства МПС, наверное, решили, что они самые хитрые в этой стране. И что если на вороватых и неповоротливых проводников и проводниц надеть шапки с искусственным мехом, форменные пальто с медными пуговицами (подсмотренными в фильме «Сибирский цирюльник»), а наш советский поезд чуть подкрасить и развесить на окнах тамбуров таблички с литерой "Н", то получится охуительный, практически европейский экспресс. Но сколько ни говори «халва, халва» — во рту слаще не станет и говно оно и есть говно. Заходя в вагон, я раздумывал о том, сколько открутили на этой «модернизации» пройдохи из министерства и как, должно быть, они потешаются над идиотами, дающими интервью в стиле «я теперь езжу только на Николаевском!».

В СВ уже есть какой-то старпер (fuck! Я так мечтал о том, что поеду один). Несмотря на то, что поезд еще стоит на перроне, чувак уже расстелил себе вагонную шконку, аккуратненько расправил простыню, пододеяльник, поправил подушку и лег читать книжку. При моем появлении он натягивает до подбородка одеяло, но я все-таки успеваю заметить, что на нем отглаженная белая майка-"алкоголичка".