Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Церковные люди (прелаты, каноники, аббаты, богословы, монахи) желали ее смерти. Но ее величайшей заботой было то, чтобы ее ответы были в согласии с голосом Бога. Также и теперь, в крайней ситуации, она просила Бога, чтобы ей говорить в соответствии с Его волей.

Тем временем божественный голос давал ей утешение и ободрение. Она, со своей стороны, препоручила себя Богу. Особенно трогательно звучит то, что она произнесла за несколько недель до своей смерти, будучи окружена людьми, желавшими ее крушения.

Святая Екатерина сказала мне, что я получу помощь. Я не знаю, случится ли это так, что я буду освобождена из тюрьмы, или так, что во время процесса произойдут какие-то беспорядки, благодаря которым я стану свободной. Я думаю, возможно и то, и другое. Чаще всего мои голоса говорят мне: «Принимай все; не тревожься о своем мученичестве. Через него ты наконец войдешь в царство Рая». И голоса говорят мне это просто и убедительно. Я называю это мученичеством из-за боли и враждебности, которые я испытываю в тюрьме. Я не знаю, придется ли мне пострадать еще больше. Но я вверяю себя Нашему Доброму Господу⁴⁹

.

Судья, оставшись равнодушен, продолжил свою линию допроса: «С тех пор, как твои голоса сказали тебе, что в конце ты пойдешь в рай, уверена ли ты в том, что ты спасена, а не осуждена попасть в ад?» Жанна ответила: «Я твердо верю в то, что мои голоса сказали мне, а именно что я буду спасена, так же твердо, как если бы это уже произошло». Судья заметил: «Это веский ответ». На что Жанна отвечала: «Поэтому и я считаю его большой ценностью»^[765].

Доротея Зёлле

Доротея Зёлле родилась в Кёльне в 1929 году. Она росла в либерально-буржуазной лютеранской семье, критически относившейся к набиравшему силу национал-социализму^[766]

. Духовную и материальную деморализацию 1945-го года она прочувствовала на себе. Вторая мировая война настроила ее критически по отношению к установленным властям в Германии. В 1954 году, после изучения богословия, она вышла замуж за художника Зёлле. У них было трое детей. В 1960 году совершенно неожиданно муж покинул ee^4fi. Для нее это означало конец ее жизни. В то же самое время внутри нее забил новый источник.

«Довольно для тебя благодати Моей»

В 1975 году, вспоминая свой развод 15 лет назад, она рассказывает в Die Hinreisrf¹

, как было разрушено все то, на чем основывалась ее жизнь. Ей потребовалось более трех лет, чтобы в какой-то степени избавиться от суицидальных фантазий.

Кажется, словно у меня была лишь одна надежда и лишь одно желание: умереть. Как раз в таком настроении, находясь в поездке в Бельгию, я зашла в какой-то, позднеготического стиля, храм. Теперь я понимаю, что «молитва» — это неточное слово. Я кричала. Я кричала о помощи, а единственным видом помощи, который я могла бы принять или пожелать, было бы то, чтобы ко мне вернулся мой муж или чтобы я умерла, и мои несчастья закончились бы. Там и тогда мне пришли на ум слова из Библии: «Довольно для тебя благодати Моей»^[767].

Она не имела ни малейшего понятия, что делать с этой фразой из послания апостола Павла*. Она ненавидела ее. Что такое «благодать», она не понимала. Но «Бог» сказал ей именно это и ничего другого. «После того, как я ушла из той церкви, я перестала молиться о том, чтобы муж вернулся ко мне, хотя еще долго молилась о смерти. Мало-помалу я начала принимать тот факт, что мой муж пошел другим — своим — путем. Я дошла до предела, и Бог списал со счетов первый проект моей жизни»^[768]. Доротея Зёлле начала жить в полученном ею изречении. «Что для жизни довольно благодати и что ничто — даже сама смерть — не может отлучить нас от любви Божьей, — все это опыт, о котором мы рассказываем потом, но вписать его в свои планы или заранее предвосхитить его мы не можем»^[769]

. Так, из этой фразы — «довольно для тебя благодати Моей» — в ней родилось внутреннее сопротивление. Сопротивление, исходящее из этого опыта, с этого времени и дальше стало присуще ее жизни.

Местозамещение

Ее первая книга Stellvertretung («Местозамещение») была опубликована в 1965 году^[770]. Местозамещение означает: один человек замещает другого, принимает в нем участие, представляет его. Такое замещение подтверждает уникальность и незаменимость этого другого, так как, хотя один ставит себя на место другого в его отсутствие, он его не исключает. «Тем самым идея замещения лишь там обретает почву, где утверждается незаменимость другого человека. Все, что требуется для замещения другого человека, — это как раз допустить его незаменимость. Там, где я незаменим, я должен быть представлен; потому, что я незаменим, я должен быть представлен»³².