Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

– Именно так, – румянец на ее щеках стал ярче. Уже не смущение. Азарт. – Это – ярмарка тщеславия, дорогой Иван Иванович. На которой каждый показывает себя. Но не город. Какой город ты тут видишь? Что? Клубы, тусовки, парковки с дорогущими машинами и… о боже, не могу поверить – Москва-сити! Хоть что-то. Вот, пожалуй, Москва-сити и… и вот эта аллея – это все, что мне нравится. Здесь авторы не выпячивали свое крутое гламурно-утонченное эго, а творили.

«Дорогой», пусть и в компании «Ивана Ивановича», так Тобольцеву приглянулся, что с ответом он сообразил не сразу. Сначала внутренне наслаждался тем, как его назвали. Но потом все же собрался. Уж больно хорош румянец на царских щечках. Надо еще добавить цвета.

– Гламурно-утонченное эго? Да уж… – Иван демонстративно потер переносицу. – Но нравится тебе или нет, Дульсинея, это – современная Москва. Она – такая. Это девятый по величине город мира. Это небоскребы, дорогие машины, деловые центры, клубы, красивые женщины. Что ты имеешь против этого? Таков облик мегаполиса, нравится это тебе, о царица, или нет.

– А куда тогда девать старые особняки, цирк на Цветном, палатки у метро и людей с сумками, стоящих на остановках? Свадебные фото в Кусково? Чистые пруды? Лица стариков, когда они считают деньги на хлеб? Это все тоже девятый город в мире, о Иван! Но на это мы закрываем глаза, да? – Дуня не вытерпела и вскочила на ноги и обличительно наставила каталог на Тобольцева. – Это все не для утонченно-высокого искусства?

Дом на набережной. Кинотеатр «Ударник». Где все это? Что-то не вижу.

– Ну, знаешь ли! – азарт оказался заразителен. – Москва не резиновая, и этот каталог тоже! У него свои цели и своя целевая аудитория. И туда невозможно впихнуть каждый московский двор.

– Давай так, автостопщик, – она шлепнула каталогом о стол и знакомым жестом уперла руки в бедра в ярких цветах. – Ты меня спросил – я ответила. Мне НЕ понравилось.

– Нет, так не пойдет, – для убедительности Тобольцев покачал головой. – Аргументы не засчитаны. Эта Москва тебе плоха? Покажи свою, правильную Москву. Ту, которая нравится ТЕБЕ.

– Я не знаю, какая Москва правильная. У каждого она своя. И моя тебе может не понравиться…

Тут она замолчала. Иван тоже не торопился с ответом. И только Тин вдруг издал свой фирменный полухмык-полухрюк. И тут Иван вспомнил, что они в кабинете не одни. Что здесь еще хозяин кабинета присутствует – маскирующийся клетчатым носовым платком.

– Ты хочешь увидеть мою Москву? – ее слова прозвучали негромко.

Бинго!

– Ну наконец-то! Я уже думал, что не дождусь царского приглашения! Пошли? Ты как раз обута для прогулки, – Тобольцев с чистой совестью оглядел ее ноги – по делу же, исключительно по делу.

– Ну уж нет, царицы не занимаются благотворительностью! – голубая балетка пристукнула по полу. – У нас будет сделка. Я тебе показываю Москву, а ты… Ты отвечаешь очень честно на, скажем, пять моих вопросов. – Скрестила руки на груди и приподняла бровь. – Ну так как?

– Всего пять? Продешевила! И учти, я не знаю, кто убил Кеннеди и куда делся Золотой пояс Дмитрия Донского!

Даже огромный клетчатый платок не смог заглушить ехидный смешок.

– Мал золотник, да дорог, – с истинно царским достоинством парировала Дуня. – Я найду о чем тебя спросить. Пять вопросов окажется за глаза. Пошли. До свиданья, Тихон Аристархович, – Тихий наконец выполз из-под платка, изо всех сил изображая серьезное выражение лица. – Работа над проектом идет очень интенсивно, в назначенный день вы получите полный пакет предложений по ресторану.

Тихий покивал согласно, запихивая платок в карман пиджака, и потянулся к телефону. Ему надо было срочно поделиться кое с кем свежими сплетнями.

Пропуская в открытую дверь Дуню, Тобольцев обернулся и на прощание показал Тихому язык. Тот в ответ лишь лапкой помахал быстро-быстро, выпроваживая гостей.

Переднее пассажирское красной Audi TT показалось Ивану родным. Странно, но так. Ощущение, будто домой вернулся. Такое все удобное, знакомое. Иван прокашлялся, слегка расслабил горло и выдал томно и на полтона ниже своего обычного голоса:

– Здравствуй, девочка. Я по тебе скучал. А ты?

А потом наклонился и демонстративно чмокнул «девочку» в бардачок. И после паузы скосил глаза влево. Дуня, прикусив губу, вставляла в замок зажигания ключ, но это у нее не очень получалось. Отлично. Провокация удалась. Наконец ключ оказался в замке и там повернулся. И машина тронулась с места.

Некоторое время они ехали молча. И только минут через пять Дуня вдруг выдала серьезно:

– Я тебе не верю.

– Вообще? Ни одному слову? Это разбивает Дон Кихоту сердце.

Она не поддалась на подначку.

– Я не верю, что ты там не понимал все, что я объясняла. В тебе говорила профессиональная гордость и естественное желание защитить своих. Но человек, который так снял собственное путешествие по стране, не может не понять, что я имела в виду.

Ох, Дуня, Дуня… Дался тебе этот каталог. Мы гулять поехали. Забудь ты про каталог!