Думай как римский император

Внешние вещи, как, например, здоровье, богатство и репутация, не являются ни хорошими, ни плохими. Они предоставляют нам возможности, которые мудрый человек использует во благо, а глупец – во вред. И хотя люди стремятся к богатству и роскоши, это все облагораживает их душу не более, чем золотая уздечка – лошадь. Этими внешними благами мы только загрязняем себя, мы сливаемся с вещами, путая их с тем, что является подлинным благом для нашей души. Возвышаясь над безразличными вещами, разум мудреца становится круглым шаром, как его охарактеризовал Эмпедокл. Он не выходит за пределы самого себя, смешиваясь с внешними вещами, но и не избегает их. Разум равномерно распределяет свой свет по окружающему его миру. Совершенный, гладкий, круглый, яркий и сияющий. Ничто не прилипает к его поверхности, и ничто не может нанести ему вред. Я все еще чувствую боль в моем теле. В том месте, которое все еще кровоточит и вздрагивает под простыней. Сейчас оно кажется чем-то далеким и совершенно меня не беспокоит.

Скоро я снова впаду в беспамятство. Наверное, в последний раз. Поэтому я прощаюсь с собой, вполне довольный и не разочарованный утратой. Я делаю последний шаг навстречу Смерти, не как к врагу, но как к старому другу и спарринг-партнеру. Я слегка сжимаю кулаки и опираюсь на неизвестное и невиданное, в последний раз вооружившись принципами моей философии:

Срок человеческой жизни – всего лишь крошечная точка во времени; ее субстанция постоянно утекает, а смысл сокрыт от нас; и вся конструкция нашего тела устремляется к разложению.

Его душа – беспокойный вихрь, счастливая судьба изменчива, а слава ненадежна. Одним словом, все, связанное с телом, подобно стремительному потоку, а то, что связано с душой, подобно сну или пару.

Жизнь – это война и побывка на чужой земле. Наша репутация после смерти станет небытием. Чем же тогда должен руководствоваться человек? Только философией, любовью к мудрости.

А философия заключается в следующем: человек должен сохранить в себе этот внутренний гений или божественную искру и защитить от насилия и травм, а прежде всего от вредных страданий или наслаждений; ничего не делать без цели или с ложными или лицемерными намерениями, невзирая на действия или бездействие других людей; довольствоваться всем, что выпадает на его долю, поскольку это все происходит из того же источника, что и он сам, и превыше всего со смирением и спокойной готовностью ожидать смерть как растворение элементов, из которых состоит любое живое существо.

А если сами элементы не испытывают при этом ни малейшей боли во время перехода из одной формы в другую, растворения и изменения, то есть присущих им процессов, почему же человек должен этого бояться? Разве это не естественное природное явление? А все, что находится в согласии с природой, не может быть злом[198].

Снаружи, наверное, уже светает, но я уже не могу понять. Мои глаза так слабы – вокруг сплошная темнота. Я не доживу до следующего восхода солнца. Но это не важно.

Благодарности

Я выражаю благодарность Стивену Хансельману и Тиму Бартлетту за их поддержку и советы в отношении этой книги. Я также хочу поблагодарить моих коллег в организации по Современному Стоицизму за то, что они на протяжении многих лет делились своими идеями и помогли мне прийти к собственной интерпретации Стоицизма.

Список литературы

Adams, G. W. (2013). Marcus Aurelius in the Historia Augusta and Beyond. New York: Lexington Books.