Дунаевский — красный Моцарт

Молодой композитор круто меняет профессию и становится секретарём-корреспондентом Наркомвнешторга УССР. Секретарь-корреспондент — человек, который пишет и получает письма. Молодой Дунаевский работал в экспортном отделе. У секретаря Исаака было одно неоспоримое достоинство — он очень ловко строчил по клавишам пишмашинки. Со стороны могло показаться, что он исполняет какую-то вдохновенную фортепианную пьесу, польку или фокстрот. Позже преуспевающий Дунаевский назовёт этот эпизод своей жизни "забавным".

Он ходил в сорочке, по тогдашней моде застёгнутой на все пуговицы под горло, под мышкой у него торчал портфель, в голове звучали мелодии, а дома ждала прекрасная Мария Павловна. Сколько грязных конвертов облизал своим языком композитор из Харькова, чтобы наглухо заклеить бумажный пакетик и сделать его непроницаемым для вражеских глаз? Надо сказать, что теснота мелкочиновничьего кабинета сначала поразила, а затем обрадовала молодого Исаака. В ней не было места роялю. Везде стояли столы, заваленные бумагами, и каждый входящий говорил сдержанно:

— Здрасьте, товарищ!

— Здрасьте, товарищ, — одними глазами отвечал Исаак.

Жизнь в маленьком отделе по отправке писем во все концы соцреспублик бурлила. Ещё в диковинку было выводить свой новый титул "секретарь-корреспондент", подписывая бумаги с перечислением мешков с крупой и коробок с яйцами, посланных в Киев. К тому же Исаак обзавёлся скрипящими сапогами. Жизнь входила и уходила из маленькой комнаты на Приречной со скрипом вместе с мешками писем. Исааку приходилось самому дотаскивать их до своего кабинетика, где вместе с ним сидели ещё три революционно настроенных молодых человека, которые рассылали по городам и весям груду корреспонденции с перечислением отправленных гвоздей и шурупов.

Исаак с удивлением обозревал тот мир, в который попал. Для чего он существует? Музыку в нём заменяет шум времени. Хлопанье дверей — ударные. Крики по телефону — тромбоны. Визг машинисток, когда по полу пробежит наглая мышь, — саксофоны, а плавная речь начальника — главная скрипка. Неизвестно, как часто на Исаака кричали и сколько грамматических ошибок он после этого делал в письмах. Скорее всего, очень мало. Потому что Исаак Дунаевский рано почувствовал себя взрослым и старался работать ответственно. Однажды, забывшись, он начертал в углу делового письма нотный ряд и набросал простенькую музыкальную фразу, родившуюся в его голове, что-то типа "веселится и ликует весь народ", и отправил письмо в Москву. Ответ пришёл телеграммой: "Ответьте, что значит восемь жирных точек и пять параллельных линий в левом углу сообщения. Такой шифр Наркомвнешторгу не известен. Сообщите, что вы хотите сказать".

Исаак чувствовал себя настоящим экономистом, как его отец. Сколько торговых сделок с бывшими империями он совершил! А тем временем любимый театр Синельникова прогорал. Старому антрепренёру было не по плечу тягаться со временем и репертуаром. Исаак часто проходил мимо своего бывшего театра, заглядывал на те спектакли, в которых звучала его музыка, и, горько повздыхав над каждой фальшивой нотой, взятой певицей, уходил, надеясь, что его теперешняя работа приносит больше пользы Родине.

О том, что Синельников уехал, он узнал только спустя три дня, когда, проходя мимо театра, увидел на нём надпись: "Сдаётся помещение". Музыка Исаака из Лохвицы перестала звучать для харьковской публики. Единственное помещение, где она звучала всегда, была его голова. Наступили чёрные дни. Юный гражданский муж обнаружил, что распланированная и размеренная жизнь отдела внешней торговли молодой красной Украины ему осточертела.

В начале 1922 года в дом, где Исаак снимал комнату, пришёл уважаемый антрепренёр Аскарин. Его появление напоминало приход неизвестного, заказавшего Моцарту "Реквием". Аскарин был сух и лаконичен, на руках у него сидел котёнок, которого он небрежно швырнул на пол при появлении хозяина. Он сообщил, что Синельников никуда не уезжал. Исаак изумился: что значит — не уезжал?

— Я нашёл для Николая Николаевича деньги. Мы начнём строить новый театр, — сообщил Аскарин. — Это будет государственный театр, большевики берут его под своё крыло. Я стал его первым директором, а Николай Николаевич первым советским режиссёром. И ещё. Николай Николаевич снова надеется на вас.

"А как же корреспонденция? — хотел спросить Дунаевский. — Куда деть ежедневные мешки с письмами?" Но этот вопрос остался без ответа.

— Синельников попросил разыскать вас, — сказал Аскарин. — Это было непросто сделать. Чем вы теперь занимаетесь?

Дунаевский смутился. Надо было признаться в том, что он променял музыку на работу секретаря и устойчивый продпаек.

— Это ерунда, — сказал Аскарин. — Вы музыкант, ваше место в театре.