Дунайский лоцман. Необыкновенные приключения экспедиции Барсака

– Да, она в самом деле, неплоха.

– Сколько за щуку?

– Как вам будет угодно уплатить. Я хотел бы, с вашего позволения, пустить рыбу с аукциона, оставив щуку к концу.

– На закуску! – пояснил один шутник.

– Превосходная идея! – вскричал господин Рот. – Покупатель щуки вместо того, чтобы съесть мясо, может, если захочет, сделать чучело на память об Илиа Бруше.

Эта маленькая речь имела большой успех, и оживленный аукцион начался. Четверть часа спустя рыболов положил в карман кругленькую сумму; знаменитая щука принесла не менее тридцати пяти флоринов.

Когда продажа закончилась, между лауреатом и его почитателями продолжался разговор. Узнав о прошлом,

они интересовались его намерениями на будущее. Илиа

Бруш отвечал, впрочем, любезно и объявил, не делая из этого секрета, что он посвятит следующий день Вене и завтра вечером остановится на ночлег в Пресбурге.

Мало-помалу с приближением вечера количество любопытных уменьшалось, каждый спешил обедать. Принужденный подумать и о своем обеде, Илиа Бруш исчез в каюте, предоставив публике восхищаться пассажиром.

Вот почему двое гуляющих, привлеченных сборищем, которое все еще насчитывало сотню людей, заметили только Карла Драгоша, одиноко сидевшего под плакатом, возвещавшим для всеобщего сведения имя и звание лауреата «Дунайской лиги».

Один из вновь пришедших был высокий детина лет тридцати, с широкими плечами, с волосами и бородой того белокурого цвета, который кажется достоянием славянской расы; другой, тоже крепкий по внешности и замечательный необычайной шириной плеч, казался старше, и его седеющие волосы показывали, что ему перевалило за сорок.

При первом взгляде, который младший из двух бросил на баржу, он задрожал и, быстро отступив, увлек за собой компаньона.

– Это он, – молвил младший глухим голосом, как только они выбрались из толпы.

– Ты думаешь?

– Конечно! Разве ты не узнал?

– Как я его узнаю, если я никогда его не видел!

Последовал момент молчания. Оба собеседника размышляли.

– Он один в барже? – спросил старший.

– Совершенно один.

– И это баржа Илиа Бруша?

– Ошибиться невозможно. Фамилия написана на плакате.

– Тогда это непонятно.

После нового молчания заговорил младший:

– Значит, это он делает такое путешествие с большим шумом под именем Илиа Бруша? С какой целью?

Человек с белокурой бородой пожал плечами:

– С целью, проехать по Дунаю инкогнито, это ясно.

– Черт! – сказал старший из компаньонов.

– Это меня не удивляет, – заметил другой. – Драгош –

хитрец, и его замысел превосходно удался бы, если бы случай не привел нас сюда.

Старший из собеседников еще не совсем убедился.

– Так бывает только в романах, – пробормотал он сквозь зубы.

– Правильно, Титча, правильно, – согласился его товарищ, – но Драгош любит романтические приемы. Мы, впрочем, выведем дело начистоту. Около нас говорили, что баржа останется завтра в Вене на весь день. Нам придется вернуться. Если Драгош еще будет тут, значит это он влез в шкуру Илиа Бруша.

– И что мы сделаем в этом случае? – спросил Титча.

Его собеседник ответил не сразу.

– Мы посмотрим, – молвил он.

Оба удалились в сторону города, оставив баржу, окруженную все более рассеивающейся публикой.

Ночь прошла спокойно для Илиа Бруша и его пассажира. Когда этот последний вышел из каюты, он увидел,

что Бруш собирается подвергнуть рыболовные принадлежности основательной проверке.

– Хорошая погода, господин Бруш, – сказал Карл Драгош вместо приветствия.

– Хорошая погода, господин Йегер, – согласился Илиа

Бруш.

– Не рассчитываете ли вы ею воспользоваться, господин Бруш, чтобы посетить город?

– Честное слово, нет, господин Йегер. Я не любопытен по природе и буду занят целый день. После двух недель плавания не мешает навести немножко порядка.

– Как хотите, господин Бруш! А я не намерен подражать вашему равнодушию и думаю остаться на берегу до вечера.

– И хорошо сделаете, господин Йегер, – одобрил Илиа

Бруш, – потому что вы ведь венский житель. Быть может, у вас тут семья, которая рада будет увидеть вас.

– Заблуждение, господин Бруш, я – холостяк.

– Тем хуже, господин Йегер, тем хуже. Даже и вдвоем не так легко нести жизненную ношу.

Карл Драгош разразился хохотом.

– Черт возьми, господин Бруш, вы невесело настроены сегодня утром!

– Я всегда таков, господин Йегер, – ответил рыболов. –

Но пусть это не мешает вам забавляться как можно лучше.

– Я попытаюсь, господин Бруш, – сказал Карл Драгош, удаляясь.

Идя по Пратеру, он вышел на Главную аллею, место прогулок элегантных венцев в хорошую погоду. Но в августе, в тот час, Главная аллея была почти пустынна, и он мог ускорять шаги, не теснясь в толпе.

Но все же там было достаточно публики, и Драгош не заметил двоих прогуливающихся, с которыми встретился, когда миновал Константиновский холм, искусственное возвышение, которым постарались придать разнообразие перспективе Пратера. Не обращая внимания на двоих гуляющих, Карл Драгош спокойно продолжал свой путь и десять минут спустя вошел в маленькое кафе на круглой площади «Пратер Штерн»17. Его там ждали. Один из посетителей, уже сидевший за столом, поднялся, увидев его, и подошел встретить.