Дураки

Выходит.

Доктор. Чем вы теперь займетесь, молодой человек?

Леонн. Не знаю. Понадобится время, чтобы привыкнуть к отсутствию мыслей.

Доктор. Займитесь политикой, пока вы еще в хорошей форме.

Леонн. Ну что вы. Я в этой форме проходил два года в гимназии. В таком виде к политике близко не подпустят.

Доктор. М-да. Если уж на мужчину обрушится зачатие, пиши пропало. Это я вам говорю как врач. (Софье.) Сходила бы ты, что ли, за кенором. С вечера ведь негуленый.

Выходит.

Леонн. О чем мы говорили, когда нас прервал бой часов?

Софья. Ты говорил, что любишь меня, как никого на свете. И просил запомнить это, потому что никогда уже не повторишь мне этих слов. Ты больше не любишь меня, Леон?

Леонн. Люблю ли? Я не очень понимаю смысл этого слова. Может, если ты меня поцелуешь… Но хочешь ли ты поцеловать меня?

Софья. Всем сердцем.

Леонн

. А я думал…

Софья. Знаю.

Нежно целуются.

Ах, Леон, чем меньше ты рассуждаешь, тем лучше целуешься!

Леонн. А чем лучше целуюсь, тем светлее становится мой разум! Софья, дорогая, взгляни на меня!

Вскакивает на кушетку.

Видишь? Видишь?

Софья. Да. Я вижу специалиста по поцелуям, танцующего в грязных ботинках на кушетке для больных.

Леонн. Нет, Софья. Ты видишь человека, окрыленного любовью. Не удивляйся, я в здравом уме. Я просто притворился дураком.

Софья. Притворился дураком?

Леонн. Вот именно.

Софья. Не очень-то это похоже на действия человека в здравом уме.

Леонн

. Не торопись с выводами.

Софья. Но заклятие…

Леонн. Не подействовало. В первый момент я, конечно, испугался, когда часы пробили девять. Но ничего не произошло, и тут меня осенило нельзя стать болваном, пока сам не дашь себя оболванить. Куличовцы дураки по собственной вине. Да-да, чувство вины и страх перед тиранией отшибли у вас ум. Все поняла?

Софья. Все. Кроме объяснения.

Леонн. Если с детства внушать ребенку, что из него не выйдет ничего путного, он и вырастет никчемным. А вам с детства внушали, что вы дураки… Теперь поняла?

Софья. Не так хорошо, как в тот раз.

Леонн. Я понимаю, словами дела не поправишь. Нужен наглядный пример. Так вот, мне пришел в голову план, как покончить с заклятием и спасти тебя от Юзекевича.

Софья. Правда?

Леонн. Ты должна выйти замуж за Юзекевича.

Софья. Опять притворяешься дураком?

Леонн. Да нет же, я не имел в виду графа.

Софья. Слава богу, а то я до смерти перепугалась.

Леонн. Ты выйдешь за меня. Это я буду Юзекевичем. Поняла?

Софья. Что ты заладил одно и то же. Спроси еще что-нибудь.

Леонн. Завтра состоится наша свадьба. Вот увидишь. И с заклятием будет покончено. Завтра к тебе вернется разум. Завтра ты полюбишь меня, Софья.

Софья. Ты так разволновал меня, Леон. Я буду всю ночь выбрасывать из головы всякие глупости, чтобы освободить место для знаний. Я вообще люблю обновлять фокстерьер.

Уходит.

Леонн(в зал). Посмотрим, сработает ли мой план. Прежде всего, надо разыскать графа Юзекевича.

ЛЕОН уходит. Появляется ЮЗЕКЕВИЧ и обращается к зрителям.

Граф. Он, кажется, назвал мое имя? Небось, вы от него без ума, а меня осуждаете, да? Я бы отдал свое положение за роль положительного героя. А то одному аплодисменты, а другому… Да вы меня не слушаете! Только и думаете о том, когда наконец соединятся два любящих сердца… От души желаю вам дождливой погоды. Особенно тем, у кого нет зонтика.

Собирается уходить. Вбегает ЛЕОН.

Леонн. Вот вы где, граф! День добрый. Вы меня помните? Этот-Как-Его Толчинский.

Граф. В чем дело, Этот-Как-Его?

Леонн. Я случайно услышал, что вы здесь говорили. Так вот, хоть я и поглупел отчасти…

Граф. Окончательно…

Леонн

…окончательно… но некоторые чувства мне еще доступны. Мне больно слышать, что вы несчастны из-за того, что вас никто не любит.

Граф. Так я вам и поверил. Можно подумать, вы меня любите.

Леонн. Я не испытываю к вам неприязни.

Граф. Но любите ли?

Леонн. Н-нет. Не очень.

Граф. Вот видите!

Леонн. Это потому, что вы не совершаете добрых дел. Отчего?

Граф. Не знаю. Так меня с детства воспитывали. Отец говорил: «Если хочешь сохранить власть над людьми, никогда не гладь их по головке. Пусть дрожат от одного твоего имени».

Леонн. А вы любили своего отца?

Граф. Он был ничем не хуже других.

Леонн. Но вы любили его?

Граф. А вы никому не скажете? Когда мне было девять месяцев, я хотел уползти из дому.

Леонн. То-то же! Значит, если вы хотите, чтобы вас полюбили, надо сделать доброе дело. Можете вы сделать какое-нибудь доброе дело для своей деревни?

Граф. Ну что, зажарить для них свиную тушу?

Леонн. Тоже неплохо. Но, честно говоря, я подразумевал нечто более значительное. Ну, скажем, почему бы вам не снять заклятие?

Граф. Для этого Софья должна выйти за меня замуж.

Леонн. Или за другого Юзекевича.