Дурацкий кораблик

– Мы ж с Лютом любимчики. Драим мостик, ступеньки, прочее… Кэп нас по ляжкам тростью настукивает, развлекается так. Правда, последние два дня меньше, охладел он к нам. Кое-кто его покруче веселил. Но мы как драили, так и драим, и держим уши открытыми. Сначала Дасти к Кэпу подвалил. Типа, неплохо было бы того забавного мальчугана взять с собой. Для увеселений, временно, или по обстоятельствам. Кэп к идее отнсся благосклонно. Тут ты заорал. Точно ты, я такого корявого английского со школы не помню. Дасти сбегал посмотреть, что случилось. Вернулся злой и бледный. У него с тем капралом были отношения или общие интересы. Капралу поручили поговорить с милым ребнком. Капрала после разговора большие рыбки скушали. Дасти орал, что тебя нужно немедленно повесить. Но Кэп, спортивная его душонка, не согласился. Говорит, что скинутся они в банк по десять фунтов, а когда ты на утро поплывшь, будут в тебя стрелять. Типа случайно. Кто случайно первым попадт, тот забирает банк. Вот такие у тебя перспективы.

– А фигли ждать утра? Давайте я к вечеру сдохну. Зашьте меня в парусину. Только с внутренней стороны надо дгтем промазать, чтоб вода не просачивалась, и воздух не выходил. Ещ фигню какую-то пацаны катают.

– Это бомба без пороха. Наша тюряга была в молодости бомбардирским судном, – объясняет Стужа.

– В сумерках за ядро сойдт? Главное чтоб глубоко не затянуло, пока я буду выбираться.

– Как выбираться? Зубами рвать парусину?

– Зубы мне ещ пригодятся для чего-нибудь повкуснее дегтя и парусины, Маламутик. Вот этим, – говорю, задирая штанину, – у кого-нибудь есть ремень? Его подправить надо.

– Где взял?! – Хаски обалдел.

– Капрал, когда за борт падал, кортик в брюхе забыл. Думаю, чего добру с таким говном пропадать? Вытащил.

– Но Дасти докладывал Кэпу, что обыскали тебя и вс вокруг! – бормочет Руда, тупо уставившись на кортик.

– А мне боцман помог, только он не в курсе. Поносил его за поясом, пока шл шмон. А когда закончился, я его обратно забрал.

– Хм, кортик – это здорово, – печалится Черныш, – но для тебя он малопригоден.

– Как это?!

– Просто. Ты кем себя возомнил? Парусина и ядро к ногам полагаются приличным дохлым морякам. А ты кто? – злится Черныш.

– Ну, неприличный и пока живой. И что мне полагается?

– Верно, что пока живой! – хохочет Хаски.

– Все пока. У меня-то что за нюансы? – тащусь с парней от души.

– Форс-мажор у тебя, братуха, – Черныш печален, – ты записан в жертвы. Так уж мы тебя сами лучше, как у нас водится…

– Под утро тебя очень убедительно забьют насмерть, – веселится Руда.

– А почему не сейчас? Типа, мне просто интересно!

– Трупы вытаскивают после параши. Раз в сутки, по утрам. На вас сначала док глянет. Поэтому побои тебе организуем настоящие, будь уверен. Наденут вам на головы мешки, свяжут руки-ноги и выбросят с бака без прощальных речей и салютов, – грустно излагает Черныш, ласково глядя мне в глаза, – тебе делов-то – поваляться в кучке дохляков, утонуть, а потом всего лишь развязаться и забраться на борт.

– Ну, трюкач, сумеешь? Поднимешься на борт, мы на люке вахтенных отвлечм вплоть до убийства. Проскочишь, – беспокоится Руда.

– Есть вариант поинтересней, – выкладываю джокера. – Что ты, Пушок, про личный контакт говорил?

– Есть? Кто?

– Боцман. Он меня просчитал по дрейфующему жмуру, но не сдал.

– Это же преступление и соучастие в оном! – Пушок в восторге. – Парни, можно мне с Нежданом?

– Ха-ха-ха, потом может быть! – смется Руда.

– Стойте-ка, а откуда несколько трупов взялось?

– Будет тебе компания от воспитательной работы. Пацанов надо к дисциплине приучать – устроим показательную разборку, ну и тебя замаскируем, – спокойно так говорит Черныш.

– Во-во, за что Черныш не возьмтся, вс какой-то фашизм получается. Ты, когда воскреснешь, будешь с ним работать. Ты же инструктор-рукопашник. Ещ трюкач и выдумщик. Сделаешь их, кого этот не угробит, такими же, Неждан, – уверенно напутствует меня Руда.

Глава 6

Изуверский план руководства в целом удался, только с небольшими отклонениями. Лежать пришлось не в кучке, а под кучкой мертвецов. Поваляться пришлось изрядно, Заки от таких дел слегка рехнулся. Так, что когда всю нашу полудохлую компанию стали поднимать на палубу, Захар проигнорировал и петлю на ногах, и прелесть путешествия вниз головой. А перетаскивание тушки на бак волоком, мордашкой по палубе, воспринял даже с некоторым облегчением.

Дотащили до фальшборта и снова привал. Ждали доктора, а дождались Джима.

– Сэр, Вы сегодня за доктора? – раздался знакомый матросский басок.

– Да, будь они неладны, эти дохлые…

– Дохлые преступники, сэр?

– Теперь их судит Бог, Сэнди. Для нас они уже не преступники.

– А если ещ живые, сэр? Вы за доктора, сэр, Вам и устанавливать факт их смерти. А мы простые моряки, неучные…

– Но выкинуть этих за борт у вас мозгов хватит?

– А как же факт смерти, сэр?

– Океан установит его не хуже меня. Заканчивайте тут, Сэнди, не затягивайте. А я пойду доложить, какие вы молодцы, – раздражнно командует Джим и топает подальше от столь неприятного места.