Дурацкий расклад

Дела, оказывается, шли хуже некуда. Перестав получать на спутник новые маркеры с нашего похода, китайские товарищи набрали Кремль. Там им честно ответили, что связи с опергруппой нет, потому что «Стигма» и режим очень большой секретности. Смуглые и прищуренные коммунисты в ответ очень серьезным голосом спросили, понимают ли там у нас, что Дыра — это большая и очень большая проблема, от которой слишком серьезно пахнет? А если отряд их лучших встал…, то не пора ли нам пора?

И… наши сломались. В смысле уломались. То есть решили.

— Так, товарищи, объясняю диспозицию. Сейчас лучшие из простого отделения КСИ заняты демонтажом четырех ограничителей, имеющих отношение к Четвертому и Пятому районам, — обвела собравшихся (кроме радиоактивной Вероники) нас Окалина, — С помощью этих новых… «устройств» любая необходимость в метках отпадает, районы зачистят совместно и очень быстро. Я должна была просто узнать, что у вас тут за дела, а потом вывезти, но благодаря Коробку, мы теперь знаем приблизительный размер подземного укрытия, в котором его держали. Он соответствует типовому бомбоубежищу, располагающемуся под не менее типовыми театрами юного зрителя. Итак, что мы можем…

Восемь часов, четыре театра. Районы, закрытые засадами из неизвестного подразделения то ли террористов, то ли агентов «Стигмы», то ли черт знает кого. Необходимо прийти, найти, разведать, добраться до ближайшего телефона, набрать код, сообщить по связи точку, где находятся заложники. А они — точно есть, теперь, даже не имея подтверждения от того же Коробка, мы в этом уверены. Иначе смысла у происходящего нет.

Причины происходящего я не понимал. Единственной зацепкой была оговорка, что сквозь Дыру к нам сюда что-то или кого-то протащили, поэтому все стоят на ушах. Поэтому Кремль готов сделать тот же ход, что и китайцы. Жуткий ход, на самом деле. После такой зачистки очень многим неогенам станет страшно жить. Но на это готовы пойти, как пошли на покатушки для «сдавшихся» мимо ограничителя.

— В эти мы успеем, в этот — нет, — ткнул Колдун толстым пальцем в карту, — Даже не так. У нас три летучих девчонки, но толку от них будет мало, просто потому что там наверняка есть охрана, если они приволокли столько народа на засады. Коза с подругами не справится, это не одиночная акция. Так что нам надо будет наваливаться на два, в край…

— С третьим помогу Козе я, — оборвала подчиненного Окалина.

— Ржа, — вытаращился тот в ответ, — А…

— Не парься, — блондинка вынула из-под плаща руку, демонстрируя, что там уже наросло до середины локтя, — На адаптантов хватит.

— Там не только адаптанты, — набычился в ответ Спицын, — Там…

— Наши там могут быть, олень! — рыкнула майор, преображаясь на глазах в фурию, — А мы здесь, все с жопами в говне, потому что просрали все это дело! Так что берем и делаем, точка. Мин Чжао…

— Я ухожу, — тут же отчеканил серьезный китаец, — Назад, по меткам. Там засад быть не должно.

— Заберешь с собой гражданских, Радина и Коробка. Нет, — тут же мотнула головой блондинка, — Я иду с вами, вывожу на проспект Солидарности, дальше п*здуете по прямой, а я к девчонкам. Попробуем успеть хоть что-то… Изотов, ты со мной.

— Пойду на четвертую точку, — проговорил я, тут же уточняя, — Полечу. Быстро. Один.

Уважаемая публика, мозговые тараканы, охреневшие лица слушателей… да! Витя герой! Витя — просто неистребимая машина смерти, работающая на коммунизме и любви к Партии. Он умеет летать, он силен, он не заблудится в фиолетовом дыму, он сверхсильный и суперклассный, а еще альтруист каких поискать и не найти. Потому что он — Витя!

П*здеж и провокация, разумеется, но её съедают дружно. Не могут не съесть. Окалина, конечно, хмурится, рассматривая моё честное и заслуживающее всякого доверия щавло. Она прекрасно, лучше всех, за исключением одинокой радиоактивной Вероники снаружи, понимает, что братство, равенство и гласность для меня пустой звук. Что мне чхать с большой и крутой горы на тех идиотов, которые пытались спрятаться у себя дома, в гребаном Стакомске, от государства. Ржа великолепно помнит момент, когда я и ухом не дёрнул, услышав о «поездах смерти». Но… ей сейчас не до этого.

Поэтому Симулянта спускают с поводка.

— Возьми мои часы, — пытается посадить меня на новый поводок блондинка, которая вовсе не блондинка, подсовывая мне под нос мускулистое бедро, — Здесь, в кармане.

— Товарищ майор, — брешу я как никогда, глядя честными глазами в её голубые и не прощающие, — Я не в тугой форме пойду, а в вялой, на ощупь, раскорякой. Иначе никак.

Её взгляд мне говорит: «Что-то ты, сучонок, затеял», тут же сомневаясь в том, что я вообще мог затеять и как. Удрать? Так вроде ни разу ниоткуда не драпал, даже когда она меня своей дурью в спортзале закрыла и метелила. Сачковать? Ну не тот у меня характер, чтобы просто промудохаться где-то, да к тому же если выйдет, что всё шоу как раз в «моем» театре — мне просто придёт большая небритая вагина. Поверить, что я прямо рвусь в бой? Категорически нет! Вот такая вот загогулина, товарищи.