Дурдом немного восточнее Голливуда

Безумец Джимми подошел к столику и принялся запихивать свой хлам обратно в пакет.

? Одно серебро стоит двадцать зелененьких! Видишь, какой он засранец?

?Ага.

В этот момент примчался Иззи.

? Джимми, на велосипеде у тебя нет ни черта! Ты должен мне восемь зелененьких, Джимми. Слушай, когда в прошлый раз я набил тебе морду, ты порвал мне одежду!

? Еб твою мать!

Джимми еще раз поправил перед зеркалом свою новую панаму.

? Посмотри на меня! Смотри, какой я красавец!

? Ага, вижу, ? сказал Иззи, после чего подошел к Джимми, взял панаму и порвал ее, проделав с одной стороны полей большую дыру. Потом он сделал узкую прореху с другой стороны и вновь водрузил панаму на голову Джимми. Джимми уже не смотрелся красавцем.

? Дай мне липкую ленту, ? сказал Джимми. ? Мне надо починить шляпу.

Иззи походил, отыскал липкую ленту, запихнул ее ошметки в дыру, потом целую кучу ленты извел на прореху, но почти ничего не заклеил, а длинный кусок повис через край, болтаясь перед самым носом у Джимми.

? Зачем я нужен в суде? Я в игры не играю! Что за чертовщина!

? Ну ладно, Джимми, ? сказал Иззи, ? я отвезу тебя в Патгон. Ты больной человек! Тебе нужна помощь! Ты должен мне восемь долларов, ты сломал Мэри ребро, ты ударил ее в лицо... ты болен, болен, болен!

? Еб твою мать! ? Безумец Джимми встал и попытался с размаху ударить Иззи, но промазал и рухнул на пол. Иззи приподнял его и начал делать ему "ласточку".

? Не надо, Иззи, ? сказал я, ? ты его в клочья изрежешь. На полу слишком много стекла.

Иззи бросил его на кушетку. Безумец Джимми выбежал, прихватив свой бумажный пакет, впихнув его в багажник, а потом принялся ныть.

? Иззи, ты украл у меня бутылку вина! У меня в бумажном мешке была еще одна бутылка! Ты украл ее, сволочь! Ну отдай, она обошлась мне в пятьдесят четыре цента. У меня было шестьдесят центов, когда я ее покупал. Теперь у меня только шесть.

? Слушай, Джимми, зачем Иззи твоя бутылка вина? Кстати, что это у тебя под боком? На кушетке?

Джимми взял бутылку. Он заглянул в горлышко.

? Нет, это другая. Есть еще одна, ее Иззи взял.

? Слушай, Джимми, Иззи вина не пьет. Ему не нужна твоя бутылка. Садись-ка ты на велосипед и кати отсюда ко всем чертям вместе со своим воображаемым шестицентовиком.

? Мне ты тоже надоел, Джимми, ? сказал Иззи.

? Вали отсюда. Ты свое получил.

Джимми стоял перед зеркалом, поправляя то, что осталось от панамы. Потом он вышел, сел на Артуров велосипед и укатил в лунном свете. Он пробыл у меня много часов. Уже наступила ночь.

? Совсем спятил, бедолага, ? сказал я, глядя, как он крутит педали. ? Жаль мне его.

? Мне тоже, ? сказал Иззи.

Потом он нагнулся и достал из-под куста бутылку вина. Мы вошли в дом.

? Пойду принесу пару стаканов, ? сказал я. Я вернулся, мы сели и принялись за вино. ? Пробовал когда-нибудь отсосать собственный болт? ? спросил я Иззи.

? Вернусь домой и попробую.

? Не думаю, что это возможно, ? сказал я.

? Я тебе сообщу.

? Я не дотягиваю примерно на одну восьмую дюйма. Обидно.

Мы допили вино, а потом пошли к Шейки, где выпили крепкого темного пива и посмотрели бои прежних времен ? мы видели, как Голландец нокаутировал Луиса; видели третий бой Зейла и Роки Джи; бой Брэддока с Баером; Демпси с Фирпо, ? мы видели всех, а потом нам показали какой-то старый фильмец с Лорелом и Харди... там еще была сцена, где эти ублюдки передрались из-за одеял в купе пульмановского вагона. Только я один и смеялся. Народ на меня уставился. А я знай себе колол орешки и хохотал до упаду. Потом начал смеяться Иззи. Потом все принялись хохотать над тем, как они дерутся из-за одеял в пульмановском вагоне. Я позабыл о Безумце Джимми и впервые за много часов почувствовал себя человеком. Жить стало легче ? оказывается, надо было лишь выбросить все из головы. И иметь немного денег. Пускай другие сражаются на войне, пускай садятся в тюрьму.

Мы с Иззи закрыли заведение и разошлись по домам. Я разделся, привел себя в возбуждение, зацепился пальцами ног за прутья кровати и свернулся колесом. Все осталось по-прежнему ? не хватало одной восьмой дюйма. Ну конечно, полного счастья не бывает. Я улегся поудобнее, взял "Войну и мир" Толстого, раскрыл на середине и принялся читать. Ничего не изменилось. Книжонка так и осталась премерзкой.