Дурдом с мезонином

— Идиотки! — завопил он на подруг, едва отдышавшись. — Я чуть не утоп в этой бочке!

Оказалось, что плечи Степана застряли внутри узкой емкости, и он не мог выбраться. Если бы ему не удалось освободиться, он бы попросту утонул.

— Не понос, так золотуха! — продолжал возмущаться шофер. — Ох, связался я с вами, девки! Пропадай теперь совсем, голова ты моя головушка!

И с этими словами Степан снова забежал в дом. На этот раз подруги подготовились уже лучше. Они нашли шланг, который шел прямо от колодца. Нашли выключатель. И когда мужчина вновь появился в дверях горящего дома, неся на этот раз на руках чье-то тело, прямо ему в грудь ударила тугая струя воды. Степан такого холодного приема, конечно, не ожидал. Он ухнул и не устоял на ногах. Вместе со своим грузом он повалился назад в дом. Обалдевшие от всего происходящего девушки молча наблюдали за этой картиной, продолжая поливать шофера и его ношу водой.

Барахтаясь в луже, Степан пытался встать на четвереньки и отчаянно ругался:

— Прекратите!

Только после этого девушки отвели струю в сторону. Степан кинул на них теперь уже откровенно ненавидящий взгляд и снова скрылся в доме. На этот раз он отсутствовал недолго, вскоре он вынес на руках женщину и без сил повалился на землю, жадно вдыхая воздух. А подруги, боясь приблизиться к оказавшемуся таким нервным мужчине, занялись спасенными людьми. Это была пожилая пара. Видимо, пожар застал этих людей спящими. Оба были в пижамах. И, наверное, они просто не заметили, как начался пожар.

— Это Славины родители?

Степан подругам даже не ответил, так он теперь их презирал за неуклюжесть и никчемность.

В первый момент девушки решили, что пожилые люди мертвы. Хотя одежда на них была цела и следов пламени было не заметно, они не шевелились.

— Наглотались дыма и умерли!

— Угорели!

Услышав это, Степан с трудом поднялся с земли и подошел поближе. Он взял за запястье сначала одного, потом другую и произнес:

— Живы они.

— Точно?

— Им вообще здорово повезло. В их спальню огонь еще не добрался. Дыма в их комнате тоже не было, потому что дверь хорошо подогнана, да еще и спали старики с открытым окном. Плохо то, что решетка на окне у них стоит. И зачем они ее поставили? Красть у них нечего. Никак мне эту проклятую решетку не выломать было. Я и так, и эдак, только время потерял. Так-то я бы стариков через окно выпихнул, а пришлось мне с ними через гостиную идти. А там такое…

Степан не договорил, да подруги и сами видели, как сильно обгорела одежда на мужчине. От волос на голове осталось одно воспоминание. Ресниц и бровей не было вовсе. Сама кожа на лице покраснела, и Степан все время мочил ее водой, так сильно пекло обожженные места. Одежда тоже обгорела, но все-таки благодаря тому, что в горящий дом мужчина забегал весь мокрый, сам он пострадал все же меньше, чем можно было ожидать.

И думаете, он был за это благодарен Ане с Лидусей? Как бы не так! Он смотрел на них так, словно они лично были виноваты в том, что ему довелось пережить.

Чувствовать на себя ненавидящий взгляд Степана было неприятно, и девушки поспешили переключить его внимание на другую тему.

И Аня, подсев к старикам, спросила у Лидуси шепотом:

— Не знаешь, почему у Славы такие старые родители?

— Уж какие есть. Родителей, знаешь ли, не выбирают.

— Но Слава совсем еще молодой человек.

— Родили, значит, папа с мамой его поздно.

Аня еще немного подумала и задала следующий вопрос:

— А почему они не шевелятся?

Лидуся прислушалась к дыханию пострадавших и сказала:

— Они спят.

Спят? Как можно было спать после того, что случилось? Девушки этого не понимали. Но приехавшие пожарные подтвердили диагноз Степана.

— Спят, — сообщил один из них, пощупав пульс. — Сердечный ритм спокойный, наполненность пульса хорошая. Они находятся в глубоком сне. По всей вероятности, старички хлопнули снотворного, которое и не выпускает их из своих объятий.

— Но их жизни ничего не угрожает?

— Медики разберутся.

К этому времени огонь уже вырывался наружу, лопались стекла, и на шум набежали соседи. Они не стали дожидаться прибытия врачей, подхватили стариков за руки и за ноги и отнесли в соседний домик, отлеживаться. Там над ними захлопотали, и совместными усилиями погорельцы пришли в себя. Открыв глаза, они долго не могли взять в толк, почему они проснулись в чужом доме в окружении всех этих людей.

— Наталья Федоровна! — взывали к ним соседи. — Иван Трофимыч! Родненькие вы наши! Да как же это вас угораздило так?

Но муж и жена одинаково не врубались в происходящее.

— А?

— Что такое?

— Ведь чудом живы остались.

— Почему?

— Дом ваш сгорел!

— Как?

Старички собрались было бежать, да двигались они все еще неуверенно. И соседи вновь уложили их назад.

— Лежите. Там уже ничего не спасти. Полыхнуло так, что только держись. Счастье, что сами выжили.

— Ничего не помню, — признался Иван Трофимыч.

— Девочек вон благодарите, — не унималась соседка — тетя Галя, в доме которой они и находились. — Вы им зачем-то среди ночи понадобились, они вас из огня и вытащили.

— Это не мы. Это Степан.