Дурмар (СИ)

Как только она остановилась, все окружающие кьянаты почтительно склонились к земле, практически ложась. Хоть руки Й`оля и были неудобно связаны сзади, он наклонился, имитируя поклон настолько, насколько позволяли путы. Гриваль тоже не остался безучастным.

— Вижу, вы имеете хоть какое-то понятие о манерах.

Голос, несмотря на старость, звучал жестко, а чтобы заключенные могли ее понимать, агва говорила на общем языке. Товарищи, немного расслабившись, приняли вежливую позу.

— Мы не хотим показаться неучтивыми.

От его слов по нелюдям пошли шепотки.

— Молчать!

Прикрикнув, агва ударила тростью по земле, и хоть звука почти не было, все мгновенно замолкли.

— Вот как. Вторглись на наши территории и говорите, что не хотите быть неучтивыми. Может, вы хотите еще сказать, что пришли сюда не для убийства?

— Это так.

Агва недоверчиво взглянула на них сверху вниз.

— И что же могло понадобиться здесь таким, как вы? — старейшина даже не пыталась скрыть презрения. — Таким, как вы, здесь не рады.

— Если бы это было возможно, мы бы постарались избегать этих мест, но мы пришли сюда с целью.

— Говори!

— Юэй просила отнести кое-что Вам.

После этих слов поляна снова утонула в гомоне. Кьянаты переговаривались, не скрывая возбуждения, и старейшине пришлось снова призвать всех к порядку.

— Вы имеете в виду это?

Скользнув в широкий рукав, она вытащила на свет кусочек желтого камня.

— Да, это.

— Я узнаю этот кусочек, он действительно принадлежал одному из нашего народа.

— Как я и говорил, он принадлежал Юэй.

— Это я уже слышала. Почему говоришь только ты? Камень был не у тебя, а у него. Почему же он молчит?

Глава народа неторопливо подошла к Гривалю, окинув его испытывающим взглядом.

— Видимо, ему нечего сказать.

— Он не может. Он нем. Развяжите ему руки, и он расскажет все, что Вы хотите узнать.

Гвалт не заставил себя ждать. От такой дерзости некоторые даже вскочили на ноги, но, поймав на себе недовольный взгляд старейшины, поспешили снова сесть.

— Что ж. Развяжите ему руки.

Стража в нерешительности переглянулась.

— Развяжите! Если подумает о побеге, можете не медлить.

Кротко кивнув, воины поспешили исполнить приказ. Выверенным движением из плоти выдвинулось острое жало, которое пошло в дело. Гриваль потер затекшие руки.

«Этот янтарь из ее бус».

— Назовись.

«Мое имя Гриваль».

— Я помню твое имя. Юэй рассказывала о тебе. Мальчишка. Сын пекаря.

«Все так».

— Вы были дружны.

«Это так».

— Но еще я помню, что ты выучился на Имперского Солдата.

Й`оль ждал, что после этих слов все снова заголосят, но он ошибся — на этот раз стояла гробовая тишина.

«Да».

— А ты смел, раз признаешься в этом.

«Нет, я был глуп, раз не послушал Юэй и стал воином».

— Какие речи. Хочешь заслужить доверие?

«Все не так! Я говорю правду! Это я виноват в том, что произошло с Юэй».

— Ты?

Голос агвы, и без того холодный, стал практически ледяным, а вслед за общей речью из ее рта вырвалось еще несколько звуков, от которых истуканы дозорных снова пришли в движение, приложив заостренное жало к шеям заключенных.

«Нет! Не впутывайте Й`оля. Это только моя вина! Он не сделал ничего плохого!»

Агва на секунду остановилась, с интересом разглядывая Гриваля, после чего снова что-то сказала своим, и они убрали от шеи Й`оля оружие.

— Вижу, кишка у тебя не тонка. Тогда говори, что произошло.

«В рядах людей мэра пошли слухи, что место, где скрывается Кьянат, наконец найдено и они готовят нападение. Когда я узнал об этом, связался с Юэй, но это была ловушка, и ее схватили. Я не мог тогда Юэй вызволить, позволил ее забрать. Потом… ее пытали. Когда я наконец пришел за ней и освободил, было уже поздно, и она умерла в пути».

— Вернулся, значит.

«Да, но если бы я сделал это раньше, она была бы жива. Это моя вина. Поэтому, если это потребуется, Вы можете наказать меня. Й`оль к этому непричастен. Наоборот, он ее лечил».

— Ты? Ты лекарь?

— Скорее травник.

«Поэтому прошу…»

— Довольно!

Старейшина нетерпеливо перебила его, не дав договорить. Было похоже, что она уже устала от всего этого и с удовольствием предпочла бы присесть где-то в тишине, а не слушать очередные пылкие речи.

— Я о тебе наслышана. Юэй не раз рассказывала о тебе. Особенно, как ты помогал нашим в городе. Помогал избежать лишнего досмотра, проводил через стражу. Было такое?

«Да, пару раз я…»

— Предположим, я тебе верю, и ты Юэй не убивал. Зачем тогда ты пришел сюда?

«Юэй просила отнести янтарь сюда. Он из ее бус. Знаю, это очень ценно у вашего народа».

— Это так. Если это все, то вы свободны. Вам здесь делать нечего. Вам закроют глаза и выведут отсюда, чтобы вы не смогли вернуться. Но если вас снова увидят неподалеку — убьют. Если это понятно…

«Это не все».

Дерзость Гриваля заставила старейшину смешно разинуть рот, но, быстро взяв в себя в руки, она гневно вспыхнула.

— Не все? Ты хоть слышал, что я тебе сказала? Тебе дарована жизнь, ты свободен, а ты так безрассудно хочешь с ней расстаться?

При этих словах жало, все еще находящееся у шеи Гриваля, угрожающе к ней придвинулось.

«Я сожалею о своей неучтивости, но я должен сказать то, что передала Юэй. Она просила вас уйти. Бежать из леса».