Дурная кровь

За все эти годы мы сменили столько домов и дворов, так часто переезжали. Но остановившись перед причудливым домом с голубой обшивкой и огромным дубом, отбрасывающим тень на газон, я почувствовала себя так, словно кто-то плеснул мне в лицо ледяной водой. Я почти видела, как стою на крыльце и смеюсь с того, как моя мама пытается перебросить веревку через ветку дуба.

Я подошла к дереву и коснулась висящей на нём качели.

— Я здесь уже бывала, — хрипло произнесла я, оборачиваясь к остальным. — Я здесь жила. С моей матерью.

ГЛАВА 30

Найтшэйд родился в Гейтере. Десятки лет спустя здесь жила моя мать. Возможно, это было совпадением.

Чувствуя, как кровь бежит по моим венам, я заставила себя взглянуть на мир глазами Владык. Каждый из вас сам выбирает себе ученика. Но кто выбирает Пифию? Я шагнула к дому. Стук моего сердца заглушал все остальные звуки.

— Твою мать выбрал не Найтшэйд, — голос Дина прорвался сквозь царившую в моей голове какофонию. — Если бы это был он… Если бы это был я, — Дин переключился с третьей особы на первую, — я бы не стал ждать, пока дочь Лорелеи присоединится к «Естественным». Я бы представился ей раньше.

Я замерла между воспоминанием и кошмаром, размышляя о Найтшэйде — о том, как во время допроса его плечи дрожали от смеха, и о его неподвижном, посеревшем трупе. Если мою мать выбрал не ты, возможно, вас с ней выбрал один и тот же человек.

— Это всё меняет, — агент Стерлинг достала свой телефон. Мы приехали сюда в надежде найти информацию о Мэйсоне Кайле — кем он был, прежде чем стал Найтшэйдом, как давно он исчез из этого города. Агент Стерлинг не ожидала найти прямую связь между Гейтером и Владыками.

Я заставила себя дышать, заставила своё сердцебиение замедлиться. Мы ждали этого прорыва. Это — наш шанс. И, судя по сверхъестественному спокойствию в голосе агента Стерлинг и по тому, как она в миг превратилась из человека в агента — она это понимала.

— Вероятность того, что вы звоните агенту Бриггсу, составляет девяносто восемь процентов, — Слоан оценивающе взглянула на агента Стерлинг. — А вероятность того, что вы попытаетесь увезти нас из Гейтера — девяносто пять целых и шесть десятых процента.

Вы не можете, — у меня пересохло во рту, и я не могла произнести эти слова вслух. — Я вам не позволю.

— Мы приехали сюда в поисках иглы в стоге сена, — жутковатое спокойствие в голосе Стерлинг не дрогнуло. — Но только что мы нашли меч. Мы должны пересмотреть риск нашего пребывания в Гейтере. Если мы с Джаддом решим, что вы уезжаете, вы уедете — без споров, без вторых шансов, — видимо, на звонок ответил автоответчик. Не сказав больше ни слова, агент Стерлинг повесила трубку.

— Вы пытаетесь совладать с приливом адреналина, — Майкл принялся читать агента Стерлинг. — Вы в смятении. Напуганы. Но за маской агента Вероники Стерлинг вы выглядите, как любитель экстрима, замерший на вершине американских горок за миг до крутого спуска.

В ответ на его слова агент Стерлинг и глазом не повела.

— Мы должны пересмотреть риск, — повторила она. Я знала, что она думала о Лорел. И о Скарлетт Хокинс. О случайных жертвах и истинном значении слова «риск».

— Я никуда не поеду, — в моём голосе было столько же напряжения, сколько в голосе Стерлинг — спокойствия. Столько лет я ругала себя за провалы в памяти — за то, что я не могла вспомнить половину тех мест, где мы жили, и рассказать полиции хоть что-то, что могло бы помочь им найти похитителей. Я не уеду из Гейтера без ответов — о моей матери, о Найтшэйде, о том, что их связывало.

— Если понадобится, я уйду из программы, — сказала я агенту Стерлинг. — Но я останусь здесь.

— Если остается Кэсси, — в порыве бунта произнесла Слоан, — останусь и я.

Не стоило даже и говорить, что останется и Дин.

— Я считаю Кэсси более или менее сносной, — обыденно произнесла Лия.

— Было бы досадно бросить более или менее сносного человека, — Майкл улыбнулся. Его кожа натянулась на местах, где когда-то были синяки.

— Джадд, — полностью контролируя свой голос, агент Стерлинг обернулась к нему в поисках поддержки. Я гадала о том, слышит ли Майкл эмоции, скрытые под этим контролем. Я думала о том, как близко Вероника Стерлинг подошла к тому, чтобы снова стать такой, какой она была до убийства Скарлетт — женщиной, позволявшей себе чувствовать. Женщиной, сначала делавшей и только потом думавшей.

Джадд посмотрел на меня, а затем — на всех остальных, и мельком взглянул на агента Стерлинг.

— Первое правило воспитания детей, Ронни? — его голос напомнил мне о том, что когда-то он приложил руку и к её воспитанию. — Не запрещай им что-то, если знаешь, что они всё равно это сделают, — проницательный взгляд Джадда вернулся ко мне. — Пустая трата времени.

Часом позже агент Бриггс всё ещё не ответил на звонок агента Стерлинг.

Сегодня — дата Фибоначчи, а Бриггс не отвечает на звонки. Я гадала о том, находится ли он на месте преступления. Возможно, всё уже началось.