Дурная кровь

— Так же, как выбралась из Ранчо Покоя. Красться куда-то тайком — это ещё одна форма лжи, и, видит Бог, моё тело талантливо во вранье даже больше, чем мой рот.

Что-то в словах Лии заставило меня заволноваться.

— Что произошло?

— Я забралась туда, а потом я выбралась, — Лия пожала плечами. — Холлэнд Дарби очень много обещает. Что он никогда меня не обидит. Что он меня понимает. Что Ранчо Покоя нечего скрывать. Всё это — враньё. Конечно, самую интересную ложь я услышала не от Дарби. А от его жены.

Я попыталась вспомнить то, что говорилось о миссис Дарби в документах полиции, но она была всего лишь сноской, декорацией в Шоу Холлэнда Дарби.

— Она сказала, что они никак не причастны к тому, что случилось с «той бедной семьей» много лет назад, — Лия дала мне несколько секунд на то, чтобы осознать, что она видела в этих словах ложь. — А ещё она сказала, что любила своего сына.

— Это не так? — я подумала о Кейне, которого знала моя мать. А затем — о теле у подножья лестницы и крови на её руках.

Я слышала удар. Кейн был там? Он что-то натворил? Или это была моя мать?

Опасно задавать вопросы, — предостережение Кейна эхом отдалось в моей голове. — Твоя подруга на Ранчо будет в порядке, но ты не была бы, окажись ты на её месте.

— Агент Стерлинг говорила с Малкольмом Лоуеллом, — пытаясь разобраться с мыслями, скопившимися в моей голове, я рассказала Лие всё, что знала. — Ещё до убийства родителей Найтшэйда, кому-то на Ранчо Покоя нравилось убивать животных.

— Звучит жизнерадостно, — ответила Лия. Она достала из мини-бара банку «Доктора Пеппера» за четыре доллара. Пока она это делала, мой взгляд замер на её запястье. На её коже виднелись воспаленные красные линии.

— Ты себя поранила? — у меня пересохло во рту.

— Конечно же, нет, — Лия взглянула на своё запястье и соврала мне прямо в лицо. — Эти линии появились по волшебству, а не потому, что я пыталась убедить Дарби в истории о том, какой опустошенной я себя чувствую.

— Причинять себе боль — это не то же самое, что надеть костюм, Лия.

Я ждала, что она отмахнется от моих слов, но вместо этого она посмотрела мне в глаза.

— Мне не было больно, — негромко сказала мне она. — Не по-настоящему. Это ничего не значило.

— Ты не в порядке, — прошептала я. — Ты не была в порядке до того, как пошла туда, и ты точно не в порядке сейчас.

— Я забыла, каково это, — без каких-либо эмоций в голосе произнесла Лия, — в один момент быть особенной, а в другой — быть ничем.

Я вспомнила о том, что Дин рассказал мне о детстве Лии. Когда ты радовала его, тебя поощряли. А когда ты огорчала его, он опускал тебя в яму в земле.

— Лия…

— Мужчина, с которым я выросла? Он контролировал всё и всех в моей жизни. Он никогда нас не бил, — Лия отпила газировку. — Но иногда ты просыпался, и все вокруг знали, что ты — недостоин… Отвратителен. Никто с тобой не говорил. Никто на тебя не смотрел. Словно тебя и не существовало.

Я слышала смысл, похороненный в этих словах. Твоя собственная мать смотрела сквозь тебя.

— Если ты чего-то хотел — еды, воды или место для сна — ты должен был идти к нему. А когда ты был готов к тому, чтобы тебя простили, ты должен был сделать это собственными руками.

Моё сердце подпрыгнуло и застряло у меня в горле.

— Сделать что?

Лия опустила взгляд на свои покрасневшие запястья.

— Покаяться.

— Кэсси?

Я обернулась и увидела в нескольких шагах от нас Слоан.

— Лия. Ты вернулась, — Слоан сглотнула. Даже в полутьме я заметила, как она начала барабанить пальцами по большим пальцам. — Наверное, вы хотите поговорить. Без меня, — она повернулась.

— Подожди, — сказала Лия.

Слоан замерла на месте, но не повернулась к нам.

— Вот, чем ты занималась. Ты говорила с Кэсси. Потому что с Кэсси легко разговаривать. Она понимает, а я — нет, — дыхание застряло в горле Слоан. — Я просто говорю о глупой статистике. Я мешаю.

— Это не правда, — Лия подошла к Слоан. — Знаю, Слоан, я так сказала, но я соврала.

— Нет. Не соврала. Если бы тебя застукали Кэсси, Дин или Майкл, ты бы этого не сказала. Ты бы не имела это в виду, потому что Кэсси, Дин и Майкл могли бы пойти с тобой, могли бы лгать, хранить секреты и не говорили бы неподходящие слова в неподходящие моменты.

Слоан обернулась к нам.

— А я не могу. Я бы тебе мешала.

Слоан отличалась от всех нас. Мне было легко забыть об этом — но Слоан всегда помнила.

— И? — парировала Лия.

Слоан несколько раз моргнула.

— Ты не умеешь врать, Слоан. Это не значит, что ты не важна, — несколько секунд Лия глядела на Слоан, а затем она приняла решение. — Сейчас я тебе кое-что расскажу, — произнесла она. — Тебе, Слоан. Не Кэсси. Не Майклу. Не Дину. Слышала о судах над ведьмами в Салеме?