Перевернув его на спину, поднял его ноги, удерживая за лодыжки, и стал вбиваться в его тело. Теперь комната наполнилась стонами и вскриками, пока, наконец, не издав громкий стон-крик, юноша не излился себе на живот, только тогда, сделав пару толчков, последовал за ним.
Счастливые и довольные, освежившиеся после душа, мы сидели в самолете, на который все-таки успели в последний момент, и с восторгом смотрели в иллюминатор, где проплывали облака.
— Знаешь, а я рад, что у тебя такая замечательная дурная привычка, — склонившись к моему уху, прошептал Глеб. — Ведь если бы не она, мы бы не были вместе.
— Только к осознанию я шел очень долго, — улыбаясь, ответил парню, вспоминая, как изводил его два месяца своей нерешительностью.
— Зато теперь у нас все впереди, только… — тут он замолчал, хитро прищурившись, — … теперь разговаривать в общественном транспорте по телефону ты будешь только в моем присутствии.
Я согласно кивнул и счастливо заулыбался…