Душа акулы

– А теперь… Это для морских оборотней в человеческом обличье, да? – спросил я, чувствуя знакомое покалывание, предвещающее превращение. Немного погодя я в обличье голого мальчика поспешно схватил валяющееся полотенце и обмотал его вокруг бёдер. Повезло ещё, Шари в это время смотрела в другую сторону. Моё сердце бешено колотилось. Господи, а если бы это спонтанное превращение произошло на двадцатиметровой глубине или где-нибудь посреди океана?!

В тайном укрытии пахло влажным ржавым железом. Там стоял шкаф с лакомствами, на полу лежали цветные резиновые подушки и пара игр. Круто!

Там уже кто-то сидел: высокий голубоглазый блондин Крис, оборотень – морской лев.

– Привет, Шари, я так и думал, что ты сегодня ещё заглянешь, – сказал он, и по взгляду, которым он окинул сначала мою спутницу, а потом меня, я многое понял. Например, что Шари он очень рад, а меня хотел бы отправить на луну. Или в глубины океана. Главное – подальше отсюда.

– Привет, Крис! – обрадовалась Шари. Мне это не понравилось. Некоторое время она молчала, занятая превращением. Её руки ненадолго стали человеческими, и плавник на спине временно исчез. Но больше ничего не происходило. – Чёрт, я, пожалуй, не буду превращаться, – вздохнула она и превратилась обратно в обычного дельфина-афалину. – Ну что, Крис, ты выступаешь в воскресенье на родительском дне? – Я заметил, как при слове «родительский» лицо Криса окаменело. – Ой, прости,

 – поспешно проговорила Шари, положив морду ему на колени. – Зря я об этом заговорила – забудь, хорошо? Мы с Блю покажем танец, Финни – несколько превращений и всё такое…

Интересно, что произошло с его родителями? По крайней мере, он их наверняка знает, а вот я своих – нет. Явятся ли мои родители? Думая об этом, я всякий раз начинал страшно нервничать и утешал себя мыслью, что дядя Джонни приедет меня поддержать.

Крис смерил меня вызывающим взглядом:

– Ты наверняка не выступаешь, Ти… Тино… Тьяно…

– Тьяго, – сказал я, тоже посмотрев ему прямо в глаза. – Я мог бы перегрызть пару толстых веток. Я как раз научился этому у мисс Уайт.

– Хочешь, чтобы половина родителей разбежались? – усмехнулась Шари.

Крис вскинул брови:

– А ты скажи им, что твоя новая любимая акула просто играет – они наверняка поверят. Только лучше не упоминай, что после игры некоторые могут недосчитаться конечностей. – Я улыбнулся. Крис, видимо, на это не рассчитывал. Немного погодя он тоже заулыбался и снова обратился к Шари: – Но перед этим дурацким родительским днём сначала будет вечеринка – «Шальная пятница»!

Шари восторженно засвистела:

– Обожаю вечеринки!

Посмотрев на меня, Крис перестал улыбаться:

– Знаешь, Тьяго… Тебе, пожалуй, лучше не ходить.

– Почему? – Вот это удар.

– Да, почему? – расстроилась Шари.

– Я кое-что слышал… – уклончиво ответил Крис.

– Что ты слышал?

 – Шари сверкнула на него своими обычно радостными тёмными дельфиньими глазами.

Крис махнул рукой:

– Я обещал ничего не говорить, поэтому просто не делай этого, хорошо? Останься в хижине, Тьяго. Почитай хорошую книжку или займись ещё чем-нибудь. Будут и другие вечеринки. – Он поспешно сменил тему и обратился к Шари: – Слышала, что Дафна предложила Маре новую модную диету, которая, по её мнению, подходит и ламантинам?

Шари присвистнула:

– Нет! А что Мара?

И вот уже проблема с вечеринкой забыта – девочек-дельфинов легко отвлечь!

Крис снова улыбнулся:

– Мара ужасно рассердилась и сказала, что ни за что не сядет на диету, а то страшно похудеет.

– Правильно – она и так хороша,

 – сказала Шари и издала протяжную трель.

Посплетничав о том о сём, мы все вместе поплыли обратно к школе.

– Ну как, тебе понравилось? – спросила меня Шари, поздоровавшись с Блю и Ноем, которые уже резвились в лагуне. Оба держались на безопасном расстоянии от меня.

– Очень, – ответил я, и моё сердце учащённо забилось. – Почему ты всё это для меня делаешь?

Шари в дельфиньем обличье кружила у моих ног; её мысленный голос стал совсем тихим – наверное, его слышал только я:

– Мы ведь тоже могли бы помочь Джасперу. Но почему-то никто, кроме тебя, этого не сделал. Глупо, да? Всякий раз, когда думаю об этом, у меня на сердце становится тяжело. Или в желудке. Трудно сказать.

– Понимаю, – сказал я, но чувство у меня в сердце было совсем другим. Явно не тяжёлым.

Узнав, что Шари показала мне тайное укрытие, Джаспер даже расстроился.