Душа архонта

— Что значит «даже»? Я ни перед кем не исповедуюсь!

— Ты выше слов и исповедей, да, Хан? Соглашусь, я — посторонняя, и Гервант тебе не друг. Все живое — лишь мусор у твоих ног, эрендольский убийца!

Как и всегда, эмоции Ханлейта вызвали в Лиандре ответный взрыв. Она больше не сдерживалась, выплескивая все, что накопилось на душе.

— Чем я заслужил твой оскорбительный тон? Считаешь меня орудием смерти без чувств и мозгов? Поздравляю, ты права, так и было задумано! Меня таким воспитали.

— Хранители?

— В том числе…

Хан не договорил и подошел к двери в галерею. Лиандра подумала, что он хочет уйти совсем и взвилась на кровати.

— Только не уходи! Я хочу все выяснить прямо сейчас!

— Я не нарушал своих клятв, — глухо сказал Ханлейт, — я сбежал из ордена потому, что он продался ариям. Я не буду служить Императору, даже если меня казнят за непослушание. А в тебе я ошибся, но это моя беда, а не твоя.

— Она стала моей, когда ты напал на меня на нашем последнем поединке! За что?! Я считала тебя другом, но тоже ошиблась. Довольно откровенничать, я спать хочу.

Лиандра повернулась лицом к стене, но эльф не уходил.

— Ты отдалась аквилейцу. Я видел.

— Любишь подглядывать? В следующий раз не убегай, а смотри представление до финала! Я рассталась с Лето, провела ночь в блужданиях по лесу в поисках лагеря и чуть не погибла в метели!

Послышался негромкий шорох.

— Что ты делаешь? — подозрительно спросила Лиандра.

— Раздеваюсь.

— Ты же хотел провести ночь в кресле?

— Я передумал.

Кровать скрипнула под тяжестью еще одного тела. Ханлейт лег на самый край к ней спиной. Обернувшись, девушка увидела древо совсем близко: четкие линии переплетенных ветвей и одиннадцать символов повествовали о какой-то тайне. Очень красивый, изящный рисунок… Осмелев, она провела по позвоночнику Хана кончиками пальцев. Эльф не пошевелился.

— Я видела такое древо на фреске в огромном зале. Вернее, его видела та, чьими глазами я помню. Жаль, я не понимаю смысла изображения…

— Ты все также боишься уснуть и стать свидетельницей чужих жизней?

— Уже нет. Я не вижу прошлого с тех пор, как Чазбор стал одержимым.

— Это плохо. Магия моего народа могла бы тебе помочь вспомнить прошлое, но эльфийские маги вне закона, как и архонты. Кроме некоторых из них… Я расскажу тебе о Хранителях, чтобы ты не выдумывала лишнего и не верила ерунде. Этот орден зародился не в Эрендоле, а на севере, его родина — Архона…

Лиандра любила слушать голос Хана, не особенно мелодичный, но глубокий и волнующий. Если бы еще Ханлейт повернулся и разговаривал с ней, а не с камином!

— Во времена, когда династия северных королей только-только взошла на трон, Эймар раздирали междоусобные войны, все одиннадцать провинций норовили стянуть территорию у соседей, и только Эрендол хранил нейтралитет. Король Агнар I обратился к стране эльфов с просьбой о помощи в наведении порядка в стране. Не просто так, а в обмен на независимость: Эрендол частично закрывал свои границы для соседей — так сложилось, что мои родичи никогда не любили гостей. На орден Хранителей возложили дело мира, а в его состав вошли лучшие воины, политики и маги из числа эльфов. Я мало живу, чтобы знать наверняка, как все было, поэтому рассказываю тебе о минувшем по преданиям и книгам, что я прочел… Они говорят, что общими усилиями войны прекратились, и Эймар стал единым сильным государством. Сохранился и орден, но теперь Хранителей отбирали еще тщательней и готовили с самого рождения. Орден поклялся служить Эймару до тех пор, пока не угаснет род первого короля, Агнара I. И так было много веков…

— Ты был Хранителем-воином, верно?

— Да. Почему «был»? Я им остался! Я ношу на своем теле символы всех провинций: змея архонтов — северный Эймар; орел ариев — южный; оцелот, лесная кошка — это знак Эрендола, моей родины; кета — символ Аквилеи; кит — Галаада; кабан — Мореи; лошадь — Карии; сойка олицетворяет Озерный край, бык — земли Серебряного пояса, выдра — Лаконские болота, а медведь является символом северных островов. Но дело не в рисунках… С тех пор, как убили последнего короля единого Эймара Северона I, страну разорвало на части. Арии захватили власть на юге, пришла скверна, началась Столетняя война, продлившаяся девяносто шесть лет… Все это случилось до моего рождения, но я поклялся в верности истинному престолу Эймара и не желаю быть игрушкой в чужих руках.

— Так Северона убили… Кто?

Имя последнего короля отозвалось в душе Лиандры болью. Вздохнув, она закусила губу, чтобы невольные слезы не пролились на подушку.

— Не знаю. Разное говорили. Северным Эймаром со столицей в Архоне правила сестра короля, а в Аверне взошел на трон ее дальний родственник — король Родерик.

— И у страны было два короля? Но какой престол ты называешь истинным?

— Северный, конечно!

Лиандра посмотрела на символ змеи и меча в основании шеи Ханлейта: неведомо по какой причине, но она считала также. Вот он, настоящий герб Эймара, а не орел ариев!

— Король Родерик умер, королева исчезла, — продолжал Хан, — а мы получили нового правителя — Императора.