Душа Бога. Том 1

– Зачем? – наконец выдавил Матфей. – Зачем… тянула? Ведь ты – Истинный Маг… а я – я…

Она глядела на него, умилительно склонив голову чуть-чуть набок.

– Ты – мой Матфей. Мой. И… – она улыбнулась. – Нет, безо всякого «и». Просто мой. Банально, прости, но порой по-настоящему начинаешь понимать, чем кто-то был для тебя, только его лишившись. И я… поняла. Когда сидела над твоим телом и выла. И тогда поклялась, что вытащу тебя из посмертия!..

– А вместо этого сама сюда ухнула…

– Ничего! Ничего! Не думай об этом! Это всё Демогоргон, его шутки! Мы-то знали, на что он способен, – только не вмешивался никогда великий дух, не вмешивался – а потом как вмешался!.. Конечно, обряд я творила, о защите не думая, – чем она крепче, тем шансов на успех меньше.

«Она не верит. Не может поверить, что это я её сюда…» – ужаснулся Матфей.

А Царица Ночи улыбалась, испуганно и торопливо, и гладила, гладила его по щеке подрагивающей ладонью – словно простая селянка, встретившая наконец с войны своего милого, кого уже и не чаяла увидеть…

– Эй! – вдруг донеслось снаружи. – Выходи! Поговорили – и хватит.

Матфей вскочил, словно лавка под ним внезапно заполыхала.

– Идём… идём…

– Конечно. Конечно, пойдём. – Царица Ночи улыбалась по-прежнему. А потом вдруг обхватила за шею и впилась в губы – жадно, требовательно, словно…

Словно он и впрямь был её.

…Трактирщик ждал на дворе. Тёмные сени они проскочили, держась за руки, – то, что жило в тьме или само было тьмой, проводило их откровенно оценивающим взглядом.

Матфея передёрнуло. Нет, уж лучше туманом по здешним болотам разлететься…

Трактирщик ждал – словно камень вырастая из серой земли или того, что здесь заменяло землю. Махнул ручищей – начинайте, мол.

И в тот же миг перекинулся – обернувшись жутким вороном, хрипло вскаркнул-вскрикнул и унёсся в серые, как и всё тут, небеса.

Алую полосу, ознаменовавшую появление Царицы Ночи, здешняя хмарь уже успешно сожрала.

– Н-начнём… – пролепетал Матфей, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Начнём, конечно, – Царица глядела ласково, покровительственно. Но было в её взгляде и что-то ещё – то самое, что заставляло Матфея корчиться, словно змея с содранной кожей на солончаке.

«Я же никогда не видел “змею с содранной кожей”, – в панике подумал он, – да ещё и на “солончаке”»…

– Мечи и демоны, – задумчиво проговорила Царица Ночи, вставая рядом с ним – так, чтобы плечи соприкасались. – И деликатен наш хозяин прям безмерно – ишь, улетел, не захотел мешать. Что ж, Матфей мой, берись за дело, рисуй свои руны!..

– К-какие?..

– Всё забыл, милый? Руны вызова, конечно. Ничего, не печалься, вспомнишь. Начнёшь, и руки сами сделают. Демонами я не сильно занималась, гнусные они твари, но основы-то помню, помогу, если что. А вот Мечи… та ещё задачка.

Она говорила – но глаза её были счастливы. Просто без конца и края счастливы.

– Черти́. Черти́, не смотри на меня. Тебе не надо это видеть, – она отошла к плетню, застыла в напряжённой позе, словно готовая вот-вот взлететь птица: плечи развёрнуты, одна рука вскинута вверх, другая вытянута вперёд. Губы шевельнулись, слова на неведомом Матфею языке срывались с побелевших истончившихся губ.

Серый туман колыхнулся вокруг, поплыл широкой дугой, словно река, пробившая запруду. Быстрее, быстрее, ещё быстрее – вот появились воронки, словно водовороты, глянули чёрными провалами зрачков.

– Не смотри! Своё дело делай!

Матфей попытался.

Демоны, демоны. Вызвать, вызвать как можно больше. Подчинить. Когда-то ему едва-едва удавалось притянуть хотя бы одного; сегодня предстояло повести за собой легионы.

Он ничего не забыл. А учёба, хоть и краткая, в замке Кора Двейна помогла обрести уверенность в себе. Вот только…

Вот только жгучий стыд не давал сосредоточиться, заставить мысль формировать заклинания, придавать им форму, творить руны.

А сейчас ему предстояло именно творить. Не существовало таких знаков и символов, что позволили бы управлять демоническими ордами внутри серых пределов; ни один варлок или объявляющий себя «демонологом» чародей здесь не бывал и отсюда не возвращался.

Он думал о рунах, только о них. О знаках, способных собирать и направлять рассеянную повсюду силу. Они, эти символы, доставались чародеям дорогой ценой, почти всегда оплачивались кровью и жизнями. И создавались именно так – кто-то менял один завиток, кто-то – другой; кто-то прибавлял букву, кто-то – просто отпускал сознание и чертил углём или палкой, покуда его не разрывали лапы ступившего за черту демона.

И сейчас он тоже, сделав так, что погасли все мысли, вёл пальцем сквозь податливую, словно кисель, здешнюю «землю». Землю, где нужно – твёрдую, а где – наоборот, мягкую.

Линии засветились, как и положено – сила струилась по ним, отвечая вызывающему. Поворот, угол, ещё поворот – нет, неверно, острая боль в глазах, сила полыхнула слепяще-белой вспышкой. Он спешно затёр неправильно начатый луч, вернулся; за спиной нарастало сухое множественное гудение, словно целые рои саранчи готовы были сорваться с места.