Мир вокруг них изменился. Они разом словно и зависли над схватившимися Спасителем и Неназываемым, и глядели на всё это с высоты, обернувшись гигантами, стоящими где-то в Межреальности.
Вот протянувшаяся сквозь половину сущего нить тьмы, нить абсолютной пустоты, длань Неназываемого; а вот Спаситель и вот его добыча – почти врезавшийся в Хьёрвард чужой мир, да не один – на подходе ещё дюжина, а следом – уже сотня.
Они с Сигрлинн были рядом и вместе. Как и должно.
Человеческая форма спадала с них, но не человеческая суть. Ибо что есть человек, как не Великий Предел сам в себе? Великий Предел, проложенный Пламенем Неуничтожимым, что горит в каждой душе?..
Сейчас они оба сливались, вытягивались, исчезая из материального мира.
Великий Предел пролёг, обратился игольчато-острым копьём, нацеленным прямо в сердце Спасителя.
Прянул, словно брошенный могучей дланью вечного воителя.
Коснулся Спасителя, проник сквозь Него – и разделил.
Надежды – от бесплодных упований.
Сомнения и страхи – от благоразумной осторожности.
Жажду получить всё любой ценой – от желания выбиться из нищеты.
И так далее.
Великий Предел рассекал Его, рубил надвое. Сознание Познавшего Тьму словно растянулось, он разом видел и далёкое прошлое, и настоящее; видел простёртые к Спасителю бесчисленные руки, видел Его претерпевающим муки и казни – фальшивые, ибо Он ничего не чувствовал, это была одна иллюзия.
Великий Предел разделял правду и ложь. Собственное и дарованное. Искреннее, принесённое Его почитателями – и Его голод, Его жажду, Его ненасытность.
Пустота, которую невозможно было заполнить.
Но при этом – сохранявшая в себе великое множество душ, которое он, Познавший Тьму, смог выпустить на свободу в нужный момент, обратив в самое страшное оружие против Дальних.
Великий Предел разделял и рассекал. Поток огненных душ не останавливался, однако всё равно требовался ещё шаг, ещё и ещё, нужно было дойти до истока, разделить исходное, понять, что же случилось в самом начале?..
Спаситель не сдавался без борьбы.
Хедина обжигало, жар опалял, само сущее противилось разделению. Да, Великий Предел сейчас резал, подобно лекарскому скальпелю, и без утишающих боль заклинаний.
И всё же они дошли. До самого конца. И увидели…
… Мальчишка, играющий возле хижины, крытой пальмовыми листьями. Желтизна песков невдалеке и синева широкой медленной реки. И вдруг – бегущие взрослые в светлых хитонах и простых сандалиях. Мальчишку подхватывают на руки, отец торопливо вооружается – деревянный щит и изогнутый меч-хопеш.
Ломая изгороди, топча огороды, мчат враги – они неотличимы от жителей родного селения, разве что головы обмотаны жёлтыми повязками. Отец прикрывает мальчика и его мать щитом, отмахивается клинком; один из нападавших неосторожно открылся, отцов хопеш зацепил ему плечо; другой гикнул, кинулся, прыгнул через падающего соратника, усеянная шипами дубинка взлетела, метя отцу в висок; мальчишку скрутило ужасом, он должен был это остановить, спасти и сохранить!..
И у него получилось.
Дубинка словно натолкнулась на незримую преграду, отец успел повернуться, прикрыться щитом, ответить убийственным выпадом.
Но вот это – «спасти и сохранить» – мальчишка запомнил.
Так, значит, Спаситель – человек?!
– Фиделис! Держись крепче!..
Родители мальчишки бежали с остальными сородичами, оторвавшись от преследователей.
Фиделис? Но Фиделис же – лекарь, он совсем другое!..
Однако Великий Предел продолжал рассекать, и мальчишка исчез.
Осталось страстное желание защитить, во что бы то ни стало!
А что против него?..
– Вот ты и понял, Познавший Тьму.
Золотой Дракон свивал кольца прямо перед ним.
– Мы знали, что ты дойдёшь до самого конца, до предела пределов.
Рядом с Драконом опустился белый Орёл.