Душа, плененная туманом

– Хорошо. Лиза, вы дали мне надежду. Может, Катаев знает? Я позвоню ему. А вообще, я сейчас прикинула, это может быть кто-то из преступной группировки. Миша обожает фильмы про бандитов. Сейчас модно, когда главный герой – злодей, преступник. Как-то раз я слышала их разговор с Витей, что как бы, мол, здорово было затесаться в какую-нибудь группировку. Я тогда влезла, как, говорю, можно так думать? Вы собираетесь грабить и убивать людей? А он разозлился. «Ма, не лезь! Как не стыдно подслушивать?» А как матери не лезть?

– Ну да, – кивнула я. – Ладно, мне пора. Спасибо, что приютили и накормили.

– Да что вы, Лиза. Пустого чаю попили, даже печенье не поели. Вы заезжайте ко мне, а то одной в квартире как-то пусто. Вы хоть отвлекаете, а одна я постоянно думаю о Мише. Что с ним, где он… Попал ли он в портал или просто сбежал из дома, чтобы стать преступником… Или его самого убили преступники… Поверьте, для матери такие мысли чудовищно болезненны.

– Верю. – «И знаю», – хотела я добавить, но вовремя сдержалась. Моя боль – это только моя боль, и я не собираюсь ни с кем ею делиться. Даже когда она такая большая, что убила во мне все живое. Даже когда она такая большая, что умерла во мне сама.

Школа под номером сто двадцать один встретила меня облупленным фасадом и немытыми окнами. Пришла я сюда, как выяснилось, совершенно не вовремя. Вот что значит давно не училась. Уроки уже закончились, завтра только классный час, потому что послезавтра – Последний звонок, и младшие классы уже не учатся. Завтра будет случай поймать кого-то из детей, а пока можно пообщаться с преподавательским составом, пока они не успели разойтись по домам.

Зайдя в учительскую, я грустным голосом спросила:

– Простите, я тетя Вити Катаева, могу я поговорить с его классной руководительницей?

Одна из женщин, молодая, лет тридцати, встала и направилась ко мне с легкой сочувствующей улыбкой.

– Меня зовут Марина Петровна. Чем могу помочь?

– Можно мне с вами поговорить наедине по поводу Вити?

– Да, конечно. Пойдемте в мой кабинет. – Она взяла ключи, вышла в коридор, и вскоре мы уже входили в кабинет алгебры. – Витю так и не нашли?

– Нет, – покачала я головой, стараясь придать своему лицу выражение крайнего огорчения. – Как и Мишу Горохова.

– Что? А вы его знали?

– Нет, но мне рассказывал муж сестры, Анатолий Русланович, о том, что еще один мальчик из класса пропал. Это правда?

– Да. Сын нашей учительницы, Надежды Ивановны. Она преподает историю. Она сейчас на больничном – свалилась, бедняжка. После такого-то. Не то жив, не то нет – поди узнай. – Марина сняла очки в тонкой изящной оправе и стала протирать их салфеткой, достав ее из коробочки со стола. Почему-то многие преподаватели носят очки, даже такие молодые. Видимо, издержки профессии.

– А они вроде бы дружили с моим Витей?

– Да, сошлись, – закивала классная руководительница. – Простите, что спрашиваю, но ваша сестра… Говорят, она тоже пропала?

– Да, это большая трагедия для нашей семьи… Я даже специально приехала из Тулы. Вот, провожу собственное расследование.

– А-а, понятно. А я и смотрю, вас не было на школьном собрании ни разу. Значит, вы не в Москве живете?

– Нет. Да и при чем тут я? Это обязанность родителей – по собраниям ходить. Я, знаете ли, девица ветреная, замуж не тороплюсь и рожать пока тоже не хочу. Но если рожу – только в вашу школу! Так она мне понравилась.

Женщина заулыбалась. Амплуа легкомысленной тети рождалось на ходу, в процессе ведения диалога. А то вдруг спросят что-то, чего я категорически не знаю. Допустим, в каком Витя классе. Болел ли ветрянкой. Или еще что. А так, все можно списать на эгоцентризм и зацикленность на своей бурной личной жизни. А вот сейчас произошло такое горе – и я вернулась в лоно семьи.

– Видите ли, – мягко ответила она, – дело в том, что родители игнорировали собрания, хотя мне много чего было им сказать. Ваш племянник, скажу вам прямо, не отличается прилежным поведением. Так что, если с Витей все хорошо, если он найдется, не могли бы вы проконтролировать эту ситуацию? Мне по большому счету все равно, кто именно из семьи будет посещать собрания. Главное, чтобы был человек, которому Витя небезразличен. Сейчас у ребят такой возраст, когда можно свернуть не на тот путь и натворить всяких дел.

– Не ходили? Совсем? – удивилась я. – Что ж… Даже и не знаю… Они не говорили мне, к сожалению, мы не часто общались… Но теперь-то я возьмусь за них! Лишь бы они оба вернулись живыми и здоровыми. Знаете, меня так воспитывали, что нужно верить в лучшее!

– Это правильно, – кивнула Марина. Расстались мы довольные друг другом.