Душа после смерти: Современные «посмертные» опыты в свете учения Православной Церкви

Пожалуй, ни один вопрос православного учения о грядущих судьбах мира не был так неверно понимаем, как воздушные мытарства. Многие выпускники современных православных семинарий склонны видеть в них разновидность «позднейшего добавления» к церковному учению или «воображаемую» сферу, не имеющую основания ни в Священном Писании, ни в святоотеческих текстах, ни в духовной реальности. Такие студенты — жертвы рационалистического образования, которому недостает тонкого понимания разных уровней действительности, изображаемой в православных текстах, а также осознания всех смысловых оттенков Священного Писания и трудов святых отцов. Современный рационалистический, чрезмерный акцент на «буквальном» значении текстов, равно как и «реалистичное», или приземленное, понимание событий, описанных в Священном Писании и в житиях святых, ведут к затушевыванию и даже полному сокрытию духовного смысла и духовного опыта — основного и важного по православным источникам. Поэтому свт. Игнатий — с одной стороны, «утонченный» интеллектуал своего времени, а с другой — истинный и верный сын Церкви — может стать посредником, с помощью которого православные интеллектуалы наших дней могли бы найти путь возвращения к подлинному православному Преданию.

Прежде чем излагать далее учение свт. Игнатия о воздушных мытарствах, нам следует упомянуть о предостережениях двух православных мыслителей, одного современного и одного древнего, обращенных к тем, кто приступает к исследованию реальности потустороннего мира.

В XIX веке митрополит Московский Макарий, рассуждая о состоянии душ после смерти, пишет: «Должно, однако ж, заметить, что, как вообще в изображении предметов мира духовного для нас, облеченных плотию, неизбежны черты, более или менее чувственные, человекообразные, — так, в частности, неизбежно допущены они и в подробном учении о мытарствах, которые проходит человеческая душа по разлучении с телом. А потому надобно твердо помнить наставление, какое сделал Ангел преп. Макарию Александрийскому, едва только начинал речь о мытарствах: “Земные вещи принимай здесь за самое слабое изображение небесных. Надобно представлять мытарства не в смысле грубом, чувственном, а, сколько для нас возможно, в смысле духовном и не привязываться к частностям, которые у разных писателей и в разных сказаниях самой Церкви, при единстве основной мысли о мытарствах, представляются различными”»119

.

Некоторые примеры таких подробностей, которые не следует понимать «грубо и чувственно», представлены св. Григорием Двоесловом в четвертой книге его «Диалогов», посвященной, как мы отмечали, жизни после смерти.

Описывая посмертное видение некоего Репарата, который видел на вершине огромного костра грешного священника, св. Григорий пишет: «Увиденный Репаратом костер из дров не означает, что в аду горят дрова. Значением этого было явить ему живую картину горящего ада, чтобы, когда он рассказывал об этом людям, они могли научаться страху перед вечным огнем посредством хорошо известных им образов огня вещественного»120.

Далее, описав, как один человек был отослан после смерти назад из-за «ошибки» — на деле из жизни отзывался другой, носивший такое же имя (что случается и в наше время), — св. Григорий добавляет: «Когда такое происходит, по тщательном рассуждении откроется то, что это не ошибка, а предупреждение. В Своем безграничном милосердии благий Бог позволяет некоторым душам после смерти возвратиться в свои тела, чтобы вид ада мог научить страху перед вечным наказанием, в которое не могли заставить поверить слова»121

.

Когда другому человеку в посмертном видении были показаны золотые райские жилища, св. Григорий замечает: «Конечно, никто обладающий здравым смыслом не поймет это буквально... поскольку вечная слава заслуживается щедростью в раздаче милостыни, то вполне возможно построить вечную обитель из золота»122.