Душа после смерти

Тот, кто не живет в трезвении, «не освободится… также от греховных, Богу ненавистных дел, слов, помышлений. Таковые во исходе своем не минают свободно (имеющих встретить их) князей тартара» (№4)

Из «Подвижнического слова» блаженного Диадоха, епископа Фотики:

«Если же мы не будем достосложно и об этих (невольных и неведомых) грехах исповедоваться, то во время исхода нашего страх некий неопределенный найдем в себе. А нам, любящим Господа, надлежит желать и молиться, чтобы в то время оказаться непричастными никакому страху; ибо кто тогда будет находиться в страхе, тот не пройдет свободно мимо князей адских, потому что эту боязливость души они считают за признак соучастия ея в их зле, как это в них самих есть. Обрадоваемая же любовию Божиею душа в час разрешения от тела с Ангелами мира несется выше всех земных полчищ

» («Добротолюбие», т.3, № 100)

Из «Ста увещательных глав к монахам, находящимся в Индии» преп. Иоанна Керпафийского из т.3. «Добротолюбия»:

«С угрозою и бранью дерзко нападает враг на душу, только что исшедшую из тела, являясь горьким и страшным обличителем в падениях ея. Но можно видеть и то, как боголюбивая и верная душа, хотя многократно прежде уязвлена была грехами, не боится его нападений и угроз, а паче его является сильною в Господе, окрыляется радостию, воодушевляется мужеством, видя сопровождающие ее небесные силы и как стеной ограждающие ее свет веры, и с великим дерзновением взывает против злого диавола… От таких дерзновенных слов души бежит наконец, диавол, испуская раздирющий крик, в бессилии устоять против имени Христова» (№ 25).

Тропарь Божией Матери из «Октоиха»:

«В час мя страшный смерти Ты исхити о глаголущих демонов и всякия муки» (Богородичен по 6-й песни канона воскресной полунощницы, гл. 1)

Можно видеть, что некоторые из ссылок неполные и не излагают всего православного учения по этому вопросу. Это, несомненно, связано с тем, что то ссылки на учение, с которым сами авторы и читатели аскетических и гимнологических произведений уже знакомы и которое они принимают, и потому нет нужды определять или обосновывать это учение всякий раз, когда оно упоминается. Попытка критика, который отметил существование некоторых из этих ссылок, провести различие между теми опытами, которые имеют место «до» и «после» смерти, отрицать даже возможность их, происходящих «после» (6: 12, стр. 24), достаточно искусственная и является лишь «логическим выводом» из его же собственного лжеучения о «сне души», не имея под собой основания ни в аскетических, ни в богослужебных текстах. Реальность бесовских истязаний одна и та же, а мытарства — это лишь их заключительная фаза, иногда начинающаяся в конце этой жизни, а иногда только после смерти.

Православная аскетическая литература, жития святых и богослужения полны множества других упоминаний о мытарствах, большинство из которых пока еще не появилось по-английски. Когда критик замечает такие упоминания, он вынужден толковать их не в соответствии с контекстом, где они встречаются, а скорее, в соответствии с его собственными «логическими выводами» о жизни после смерти.