Душечка в поле зрения обезьяна. Паноптикум-4

Современная поэзия манеж для обрусевшего Пегаса. Боги Рима, вы-то не забывали поделиться с народом жареной говядиной жертвенных быков…

Счастье нуждается в компании веселой, с одиночеством кураж его вульгарен.

Вдохновение – вздох разочарованного мгновения, обреченного быть источенным на поэтическую лабуду.

Пляж – базар для продажи краденого у солнца загара. Морские дюны погост невостребованного стройкой песка.

Ночь блюдет повадки воровские, ступает неслышно, в подельники не навязывается, может и на шухере постоять, а застигнут вора – спрячет под полой и в свидетели не пойдет.

Что уважительно в любви, так это ее насильственная анонимность перед грехом подстрекательства чувств к лицемерию биологического восторга.

Любовь, увы, не утруждает память, не потому ли вечно свежа и невинна ее младенческая

Мы искушаем любовь, вместо взаимности она подставляет работящей похоти самок.

Душечка – джунгли, где рыщет обезьян в поисках водопоя.

Душечка – повариха с черпаком у похлебки счастья мужика.

Что греха таить, кухня – наш храм, – наша Библия, где все жутковато, нелепо, но впечатляет.

В измену жены верим с полуслова, верность ее не докажет и самая ехидная ее подруга.

Феминизм принудит мужчин к равенству с душечкой, но душечку с душечкой – никогда не уравняет.

Формула женской непредсказуемости математически безупречна.

Когда муж ворует, жена бдит на шухере.

Не спешите понять душечку, ваша мысль и завтра не догонит ее язык.

Суровый лик женской верности может смягчить только человечность адюльтера.

Являюсь на кухню во всеоружии интеллектуального превосходства, уползаю гадом чревоугодия.

Порядочная: дети обуты, одеты, муж накормлен, и любовники сыты

Супружество разрушает не измена, но лень импровизировать тайнами.

Скука – тень любви в женском обществе.

Женская прозорливость – мыслящий копчик, опровергающий побуждения мозга.

ПРИТЧА 8-4. Невероятно, но душечка права, когда делает все во вред себе, – искренне рожает и воспитывает детей, фальшивит, когда требует гендерного равноправия, и помалкивает о равенстве доходов, исключающих половые поблажки.

Мужик же осел, все гребет под себя. Заботится лишь о душевном комфорте, вот-вот обрящет смысл жизни, ему начхать, что духовное его прожектерство не доказывает его состоятельности как мужчина в глазах облапошенной душечки.

Любовь – ласковый эгоизм в маске обворожительного альтруизма.

Любви пофигу и честь, и закон, и обычаи, после нее хоть потоп.

Стоит взглянуть на любовь здраво, и дети не рождаются.

Любовь – цветок кактуса, выращенный мужчиной в теплице своего сердца.

В оранжерее сердца душечки цветы с колючками.

Эмансипация посмеялась над ми, они-то рассчитывали, все мужики – джентльмены, и воротнички рубашек у них уже накрахмалены.

Брак по расчету – любовь без разочарований.

Бизнесвумен – косточка без вишенки.

Любовь укротитель – в цирковом представлении дрессированных млекопитающих.

Любовные игры начинаются на цветущих лугах, среди порхающих мотыльков. Заканчиваются на ринге под рев алчной публики, требующей распять любовь.

К счастью мужчины относится как к починке утюга.

Следы душечки на сердце мужчины, следы мужчины – под глазом душечки.

Не душечке рассудить спор за мою душу между Всевышним и моим вожделением.

Одиночество душечки, когда в доме не выясняют с ней отношения и ее кастрюльки.

Дьявол на левом плече, жена на правом, у них междусобойчики, а я как бы ни при чем.

Любуюсь изящными ножками дамы: на горло песни наступит и не почувствует.

Когда искушает, Всевышний рубит яблони в Раю.

Рожденная из ребра, не могла не стать костью в горле мужчин.

Ночная бабочка – публичная дама с обостренным чувством гражданской ответственности.

Бабник – вечная юность, заблудившаяся среди баб.

Любовь брачует два эгоизма во имя будущего третьего. У душечки отношения с любовью на ты, у мужчины – на вы, у мужа и жены – это уже отношения местоимений.

Любовь – это церемонный баланс корысти и бескорыстия.

Если бы сердца влюбленных, наконец, соединились, любовь стала бы однополой.

Любовники – как воронье, слетаются на то, что с душком.

Душечке легче простить негодяйство любовника, чем достоинства мужа.

Душечки горячо сочувствуют беде, но не человеку.

Голая не столько соблазняет, сколько мешает помнить: все равно она дура.

Каждый красавец априори любовник моей жены, и если она отказывается от их услуг так только потому, что храпит ночами.