Душегубы

Дальше он направился вдоль рельсов. Почему? Сам не знал. Вообще он ничего не знал; Ни того, куда идти, ни того, надо ли вообще продолжать движение куда-либо. Правда, то, что возвращаться нельзя, Валерка знал четко. Наверно, если б сейчас, откуда ни возьмись, прилетела тарелка с инопланетянами, Валерка побежал бы к ней с радостным криком:»Дяденьки, возьмите меня с собой!» Даже если б это были вовсе не дяденьки, а какие-нибудь восьминогие шестиглазы. И если б из-за ближайшего угла вышел, помахивая хвостом, гражданин с рогами на голове, копытами вместо пяток и пятачком вместо носа, то Русаков, не задумываясь, продал бы ему душу, причем даже наценку за добавленную стоимость не попросил бы. Наконец, если б здесь откуда ни возьмись, появились те самые суровые чеченцы, с которыми Валерке так не хотелось встречаться в их родных горах и степях, то он побежал бы к ним с распростертыми объятиями. Вот до чего дошел!

Вокруг железнодорожной ветки жилья никакого не было. Стояли какие-то приземистые здания, должно быть, склады, обнесенные деревянными и бетонными заборами, жестяные гаражи, сарайчики. Фонарей почти не было.

То ли от холода, то ли от усталости, но в перебаламученную голову Валерки постепенно стало возвращаться рациональное мышление. Или что-то похожее по крайней мере. Во всяком случае, до него начало доходить, что по шпалам он скорее всего дойдет до какой-нибудь станции. Там, где эта ветка на магистраль выходит. Это и хорошо, и плохо. Конечно, можно по этой самой магистрали куда-то уехать. Куда — неважно. Главное — — подальше отсюда. Но, с другой стороны, наверняка ведь у них в части, точно знают, где эта самая станция находится. А поскольку на станциях, как правило, бывает милиция, то ее можно предупредить и сообщить, что туда может прибежать рядовой Русаков с двумя «АК-74» и целым десятком магазинов. Где еще могут искать? Там, где машины ходят. На шоссе. А вот в городке или в рабочем поселке вряд ли искать будут.

Из этого следовало, что самое лучшее — спрятаться где-нибудь в поселке. Пересидеть ночь, день, может, еще чуть-чуть.

Пока не подумают, что он сумел уехать, и перестанут здесь, поблизости, искать. Да, самое лучшее — пересидеть. Только вот где?

Действительно, если б тут поблизости оказался дом с чердаком, желательно многоэтажный, то можно было бы попробовать. Но такового не было. Более того, не виделось никаких проулочков и промежутков в сплошной линии стен и заборов.

Оставалось только идти вперед и надеяться, что такой промежуток появится. О том, чтобы повернуть назад, вернуться к заводу и поискать другую дорогу, он не думал. Даже один шаг назад сделать — и то было страшно. Потому что там, сзади, осталась кровь. Та самая, что змейками ползла по полу казармы, подбираясь к его сапогам. Именно от нее убегал Русаков. А она, эта самая кровь, хоть и незримо, но все-таки продолжала ползти за ним следом…

Подъездная ветка стала заметно уходить вправо. Затем Русаков оказался у стрелки — путь раздваивался.

И куда же теперь? Оба пути уводили во тьму. Между ними просматривался угол очередного забора. Тот, что продолжал заворачивать вправо, показался Валерке тупиковым. Русаков зашагал влево от угла.

Но тупик оказался именно там.

ВАГОН

Вообще-то о том, что впереди тупик, Валерка должен был догадаться раньше. Хотя бы по тому, что рельсы были почти полностью заметены снегом, а шпал вообще не было видно. К тому же темень впереди была совсем непроглядная, никаких огоньков вообще не было. Но Русакову темнота казалась безопаснее света, вот он и попер туда, где темнее. Тем не менее, когда он, совершенно неожиданно для себя, чуть ли не лбом уткнулся в буфера большого товарного вагона, он поначалу очень огорчился.

Во-первых, потому, что надо было идти назад, а этого ему не хотелось. Во-вторых, потому, что около вагона могли появиться люди, у которых человек с двумя автоматами мог вызвать подозрения.

Конечно, Валерка попробовал обойти вагон. С левой стороны он стоял почти впритирку к забору, и соваться туда Русакову казалось опасным: черт его знает, начнешь протискиваться и застрянешь. Или невзначай сдвинешь вагон, он покатится и размажет по стене. Попробовал справа.

Справа оказался пакгауз с дебаркадером, засыпанным снегом и обледеневшим после недавней оттепели. Влезть на него было непросто, потому что он был почти полутораметровой высоты, да и два автомата за спиной ловкости не прибавляли. Руки скользили, а без перчаток еще и мерзли. Пока Валерка удирал, он как-то не ощущал холода, должно быть, с перепугу, а теперь сразу почуял, что на дворе не май месяц.

С трудом он все же вскарабкался на буфера и сцепное устройство вагона, уцепился за скобу, привинченную к борту, и перешагнул на дебаркадер.

В темноте по дебаркадеру пришлось идти ощупью, шаря рукой по стене пакгауза и держась к ней поближе. Перешагивая, Русаков обнаружил, что между вагоном и краем дебаркадера довольно большой промежуток, и если провалиться туда одной ногой, то вполне можно ее, эту ногу, сломать.