Душегубы

— Интересно, а почему ты не состроил возмущенную рожу, не ударил себя в грудь и не сказал, что не продашь Ни под каким видом?

— Потому что это не правда. Если б я так сказал, вы б все равно не поверили. А цены вашей я действительно не знаю. В смысле не знаю, хороший вы человек или плохой. Хорошего человека я ни за какие деньги не продам, а плохого задаром отдам и копейки не попрошу.

— Ух ты какой! — подивился Фрол. — Мудёр! Значит, теперь ты желаешь меня судить. Покажусь я тебе приличным человеком — стало быть, живи спокойно, дядя Фрол, а не покажусь — подаришь первому встречному?

— Первому встречному дарить не стану. Если кто-то еще хуже вас попадется, то с ним мне не по дороге.

Фрол хмыкнул. Таких парнишек он еще не встречал. Что Ваня, что Валерка — экземпляры еще те.

— Смелый ты мальчишка. Прямо комсомолец какой-то из сказки.

— Я в комсомол не успел, его уже закрыли, — объяснил Валерка, — но там, наверно, всякие ребята были.

— Ладно. Ты мне понравился. Уничтожать тебя не буду. Выбирай одно из двух. Или получишь гражданскую одежку с паспортом — могу даже пушку дать, которую ты просил (с ней тебя быстрее поймают), или останешься у меня для дальнейшего прохождения службы.

— А как Ванька? — спросил Валера.

— Тебе как, откровенно сказать? Не станешь плохим человеком считать?

— Нет, откровенно — не буду.

— Тогда скажу, что он сам рвется у меня остаться, а я сомневаюсь, стоит ли его брать. Велел ему еще подумать, пока я с тобой разговариваю.

— Если вы соврали, то я у вас не останусь.

— Это твое право. Ну что, позвать его сюда?

— Позовите.

— А если я правду сказал насчет Вани, ты останешься?

— Останусь.

— Привести Соловьева! — распорядился Фрол. На Ванино решение превратиться в бойца и выдавить из себя раба не повлиял ни плотный завтрак, ни полчаса на раздумье. Он вошел и, едва увидел в кабинете Валерку, просиял:

— Привет! Ты жив?

— А ты не знал? — подозрительно спросил Валерка.

— Догадывался, но спрашивать боялся.

— И Фрол тебе не говорил, что, мол, я уже давно согласен?

— Нет… — пробормотал Ваня. — Мы с ним про тебя не говорили. Сегодня.

— Ты согласен у него остаться? — Это Валерка спросил строгим тоном. Фрол в разговор не вмешивался.

— Конечно. Он меня брать не хочет, не доверяет. Хочет к отцу отправить, понимаешь? А это для меня — хуже смерти.

Валерка молча и пристально посмотрел на Ваню. То ли пытался разглядеть на морде следы от каких-либо быстро убеждающих аргументов, то ли старался разобраться, поехала у этого обормота крыша или нет. Впрочем, это вполне по-соловьевски: проситься добровольцем, когда других из-под палки загоняют, удрать из части, чтоб пробраться на войну в Чечню, отказываться от возвращения в родной дом, к богатым и обожающим сынка родителям… Еще раз позавидовал Валерка. Был бы у него такой, да просто любой отец, он, наверно, не стал бы от него отрекаться,

— А ты-то согласен? — спросил Ваня.

Русаков не сразу ответил. Минуту подумал, даже две. Конечно, он-то не дурак был, чтоб не понимать, какой выход в данный момент наилучший. Паспорт и гражданка не помогут. Бежать-то некуда. Дома-то фактически нет. Мать сидит, а у Валерки даже ключа нет от своей квартиры. К тому же там-то его наверняка сцапают менты. А если, как говорил Фрол, на него и впрямь обиделся какой-то крутой пахан, то он даже отсюда уехать не сумеет. Нет, за компанию, как известно, даже один гражданин известной национальности удавился. Все одно, терять-то нечего, как говорил другой гражданин все той же национальности, кроме своих цепей. А приобрести можно как-нибудь невзначай, весь мир (Валерка это изречение все-таки слышал).

— Согласен, — кивнул он.

Фрол посмотрел сперва на одного, потом на другого.

— Еще раз спрашиваю: это твердое решение?

— Твердое! — ответил Ваня. Валерка вслух не подтвердил, но кивнул.

— Придется это проверить. Если откажетесь прямо сейчас выполнить одно психологически сложное задание — будем прощаться. Ивана отправлю к папаше, а тебя просто выгоню отсюда. Доводить до вас это задание? Выдержат нервишки? Или сразу откажетесь?

— Доводите, — сказал Валерка, — может, сразу со страху не помрем.

— Хорошо. Я провел небольшое расследование по вчерашней истории с вагоном. Тятя меня предал. Вас он хотел подставить в благодарность за то, что вы его развязали и привезли сюда с товаром. За предательство я караю. Сам, своей властью. У меня нет ни судей, ни адвокатов. И прокурора тоже нет. Тятя мной приговорен к смерти. А вот то, как он умрет, будет зависеть от вас. Выбор невелик. Или он полетит в топку живым, или вы его предварительно расстреляете. Думать некогда. Либо вы исполняете и остаетесь, либо прощаемся, но перед тем вы посмотрите, как Тятя повторяет подвиг товарища Лазо.

— Сурово… — сказал Ваня, внутренне сжимаясь.

— Ты там что-то говорил по поводу проверки на вшивость? — припомнил Фрол. — Вот это она и есть.

— А зачем его вдвоем стрелять? — спросил Валерка задумчиво. — Неужели одной пули не хватит?