Душегубы

Кардинальные изменения в судьбе данной войсковой части и памятника архитектуры 20-х годов XX века, каковым являлась деревянная казарма с приданными ей туалетом и умывальником, произошли уже в период после самороспуска Советского Союза и запрета на деятельность КПСС. Поскольку "холодная война" была победоносно завершена (для кого победоносно - вопрос несущественный), а бывший вероятный противник стал прямо-таки отцом родным, кормильцем и особенно поильцем, то наличие крупногабаритных Вооруженных Сил и соответствующих их габаритам военных расходов некоторым товарищам, то есть тьфу ты! - господам, показалось ненужным излишеством. Войсковую часть, которая отвоевала под красным знаменем гражданскую, финскую, Отечественную и советско-японскую 1945 года войны, порешили. В смысле - порешили расформировать. Потом, правда, передумали и превратили в кадрированную, то есть оставили ей номер, знамя, командира, офицеров и прапорщиков. Кроме того, технику, вооружение и прочее штатное имущество, а также две роты солдат, чтобы это имущество раньше времени не растащили. А в один прекрасный день зимы 1992 года, когда народ и армия освободились от тормозящих развитие рыночной экономики тоталитарно несвободных цен и личных сбережений в сберкассах, выяснилось, что денег на уголек для котельной попросту не хватает.

Поэтому достигнуть значительной экономии топлива и денег можно было лишь в том случае, если полностью отрубить теплоснабжение от кирпичных казарм. Проблема была только в том, куда девать сто сорок девять граждан Российской Федерации, обитавших на первом и втором этажах "солдатского общежития No I", как именовалась, согласно вывеске, одна из кирпичных казарм.

Поскольку в лучшие свои времена - должно быть, в годы Великой Отечественной - деревянная казарма с печным отоплением вмещала двести человек (такие тогда были роты), то территории для размещения двух маленьких рот мирного времени должно было хватить с избытком. Поэтому, согласно приказу по части, на период отопительного сезона личный состав был переселен из "общежития No I" в "общежитие No 5".

Но после переезда на новое место, то есть в старинную казарму, пошли неурядицы и разборки.

Впереди, за весной-красной и летом (опять-таки красным, невзирая на новые веяния), просматривалась грядущая зима 1992-1993 годов, а также новые, еще более крутые цены на топливо. Поэтому едва прибыло в часть неоперившееся пополнение и было поселено по обычаю в одном конце "общежития No 5", как в другую половину был брошен ударный отряд "дедов"-дембелей. Их оказалось достаточно, чтобы за одну неделю соорудить в северном крыле казармы полный набор необходимых помещений для одной роты, а за вторую - построить точно такую же систему и в южном крыле, откуда рядовых необученных оперативно переселили в северное. "Деды" со свистом покинули ряды войск, оставив их наедине с проблемами переходного периода.

После этого уже и командиры рот стали глядеть друг на друга волками, несмотря на то, что до того вполне прилично относились друг к другу. А соответственно и все прочие офицеры стали проявлять лишнюю нервозность, если речь шла о нарядах, караулах и прочих случаях, где происходило соприкосновение интересов. В нарядах и караулах шли постоянные разборки во время приема-сдачи.

Командование части пыталось примирить между собой оба подразделения, но ничего толкового у него не получалось. Драки между солдатами стали почти обычным явлением, и, хотя они не доходили до опасной черты, за которой начинается то, что называется "массовыми беспорядками", не было никакой уверенности в завтрашнем дне. То есть большая буза могла произойти со дня на день. Теперь надо было удивляться не тому, как могла из-за сущей ерунды развиться уже нешуточная вражда, и не тому, что из-за какого-нибудь очередного пустяка произойдет большой мордобой, а тому, что этот мордобой пока еще не произошел. Сменили друг друга несколько призывов, но вражда не унималась. Назначили командира первой командиром второй и наоборот. Но и из этого толку не вышло. Оба начали смотреть на проблемы из другой канцелярии, но точно так же, как и прежде. Каждый считал, что его ребята были молодцы, а у преемника дрянь. Получив под команду "чужих", оба ротных начинали думать, что, попав в "хорошие руки", их новые подчиненные исправляются, а прежние, угодив под команду "козла", портятся. Не принесли облегчения ни перевод из роты в роту половины их личного состава, ни обмен старшинами.

Когда началась война в Чечне, то кадрированную часть не тронули. Правда, командиру неофициально намекнули, что не худо бы подыскать отделение добровольцев для пополнения одного из сводных мотострелковых батальонов, который уже находился на Кавказе. Хотя это было и не жесткой обязаловкой, а так, просьбой о дружеской помощи, поскольку округу спусти ли приличную разнарядку на "горячую точку". А наскрести по частям нужное число более-менее пригодных для дела пацанов оказалось трудновато.