Душеприказчик

Сказано это было, по чести говоря, не слишком любезно, хотя я и старался держаться по возможности более… кротко, что ли. Словоохотливый наш сосед, не отрываясь, благожелательно смотрел мне прямо в лицо и улыбался. «Что вы нервничаете, любезный? – прочел я в его глазах. – Я ведь такой милый, к тому же приятный собеседник, да и едва мы сойдем с рейса, как тут же разбежимся и никогда, никогда больше не встретимся. Собственно, чего тогда вам нервничать, и какая разница, ЧТО именно я сейчас говорю?»

Нет, не нравится мне его липкий взгляд. И не первый раз закрадывается мысль, что не случайно, не случайно появление этого словоохотливого индивида в одежде зиймалльского покроя. Точно так же, как я, он совершенно не вписывается в этот, с позволения сказать, интерьер. Как же я сразу об этом не подумал?.. Я судорожно вцепился пальцами в свою коленную чашечку…

Рэмон Класус вынул из своего багажа бутылку, обернутую светло-серой фольгой, и сказал:

– Мы что-то все разнервничались. Наверно, и я не прав, и вы утомились. Вот – давайте попробуем это напиток. Отличная штука, не с Зиймалля, правда, а контрафактный с Гвелльхара. Но все равно – пьется отлично. Сделано по подлинному зиймалльскому рецепту… Вот, Аня, попробуйте.

Он плеснул немного в стеклянный бокал, хитро оплетенный металлической конструкцией в виде виноградной лозы. Аня пригубила. Она чуть запрокинула голову, пробуя букет, а потом сказала:

– Да нормальный такой вискарь, кстати. Розовый. В вин-hoйбочке дополнительно выдерживали, поди. «Дамский». С Гвилльхара, говорите? – От Класуса она повернулась к Эркки-ну. – Что, дядя Гендаль, оказывается, у вас на родине вовсю клепают наше бухло? Правда, говорят, сами гвелли не употребляют?

– Очень уж дорого, – пробурчал Эрккин. – Это по многу лет выдерживать в бочках или других емкостях. Ждать… Дело, может, и прибыльное, да только если поймают, сразу ММР обработают и продукцию, и тебя самого.

Аня расхохоталась:

– Помногу лет? Молодцы! И что, за такую добросовестную работу вас еще и «мымрами» травят? Нет, я слышала, что разрешен только тот алкоголь, что вывезен с Земли через ОАЗИ-Сы. А по мне, так и контрабандный вискарь – ничего. Отличный, я бы даже сказала. Вот, попробуй, Рома, что ты сидишь, как пень?

Рома – это я. В отличие от Рэмона Класуса, мое имя она предпочла сократить до какой-то земной клички, кажется.

Я налил себе. «Вискарь», так, кажется, она назвала? Сидящий рядом со мной Пес закончил жрать и теперь нахально наблюдал за мной. При этом он вооружился какой-то палочкой величиной никак не меньше Аниного мизинца и принялся ковыряться в своих зубищах. Я с трудом подавлял в себе бешенство. Навязали же скотину на мою голову! Если он еще будет вытирать пальцы о мой пеллий…

Я не стал доводить эту мысль до белого каления и сделал солидный глоток. Гм, недурно! Вкус немного иной, отличный от тех зиймалльских нектаров, которые я пил до этого. Плотный, насыщенный. Я покосился на Эрккина. Гвелль сопел, выковыривая кусок мяса из своего поганого зуба и разинув при этом пасть. Я смолчал. Да, смолчал, но нутром чувствовал, что не смогу удержать это молчание хоть сколько-нибудь долго. Не знаю, нарочно ли отец дал ему задание выводить меня из себя таким вот свинским образом, или у Пса, вопреки прозвищу, именно такая натура и есть – но я больше всего не переношу нечистоплотность и подобные манеры… Между тем Класус проговорил назидательно:

– Вы пейте, пейте. Алкоголь, как это именуют на Зиймал-ле, очень успокаивает нервы и способствует расширению сосудов. Главное – не перебарщивать.

– Это точно, эге! – пробубнил Эрккин, продолжая прочищать свои челюсти. – Да вы, значит, лучше ему много не давайте. А то он, как напьется, буен становится. Арранты ведь пить не умеют, Троллоп меня раздери. Как насосутся пойла зиймалльского, так хоть рядом не сиди.

Я запыхтел. Какая сволочь!..

Класус сказал совершенно непозволительным поучительным тоном:

– Да, да. Это верно. У нас нет традиции употребления подобных напитков. Собственно, землякам Ани в искусстве отравлять свои организмы нет равных в Галактике, наверно. Но с того времени, как адмирал Гальенно открыл миссию Избавления на Зиймалль-ол-Дез, арранты тоже изрядно навострились в умении отравлять свои организмы разными сортами зиймалльской водички. Особенно это касается… – он посмотрел на меня в тот момент, когда я, заведомо нервничая и тиская пальцами бокал, приноровился уже оприходовать очередную порцию виски, – молодежи.

Я мотнул головой и ответил раздраженно, ни на кого не глядя:

– Уж позвольте мне, Класус, самому решать, как и чем отравлять свой организм. Молодой организм! А напиток у вас хорош, – продолжал я с веселой злостью, нагло глядя ему прямо в лицо, – что, больше нет? А то бутылочка иссякнет, знаете ли! Да и Аня, верно, меня поддержит.

У Класуса еле заметно дрогнули углы рта. Но он не успел мне ответить. Потому что опять встрял Гендаль Эрккин. Он разве что не со скрежетом почесал свое заросшее густой щетиной горло и сказал небрежно: