Душной ночью в Каролине

Сэм свернул за угол и направился обратно к шоссе. Там не было никакого движения, но он все равно, прежде чем свернуть в нужную сторону, остановился на перекрестке, а затем уж погнал на полной скорости, позволяя жаркому воздуху врываться в окно. Слабый, но все-таки ветерок. Это сомнительное удовольствие длилось не более трех минут. Пересекая городскую границу, Сэм снял ногу с педали газа, свернул на стоянку к ночному бару и легко, с учетом его комплекции, вышел из машины.

В баре была духота, как и снаружи. Центр зала занимала полукруглая стойка с потертой пластиковой облицовкой. Вдоль одной стены располагались разделенные фанерными перегородками кабинки, не предлагающие ни особых удобств, ни уединения. В одно окно был вмонтирован кондиционер, совершенно негодный. Он работал, но создаваемая им тоненькая струйка прохладного воздуха мгновенно рассеивалась, не пройдя и нескольких дюймов. Белая покраска на деревянных стенах со временем пожелтела. Красующееся на потолке над грилем черное жирное пятно увековечивало память о тысячах горячих блюд, в спешке приготовленных, еще быстрее съеденных и забытых.

Ночной бармен, тощий девятнадцатилетний балбес с непропорционально длинными руками, высовывающимися из манжет засаленной рубашки, внимательно рассматривал комикс, сложившись над стойкой чуть ли не пополам. Его остренькое прыщавое личико было хмурым и вкупе со слегка оттопыренной нижней губой в равной степени могло означать и высокомерие, и тупость.

Увидев блюстителя порядка, он живо смахнул комикс со стойки и расправил узкие плечи, всем видом показывая, что готов обслужить стража спящего города. Пока Сэм взбирался на один из трех табуретов, где еще сохранилась обивка, бармен потянулся к полке с толстыми кофейными кружками.

— Куда в такую жару кофе, Ральф? — пробурчал Сэм. — Давай лучше колу. — Он снял свой форменный головной убор и вытер лоб.

Бармен схватил поцарапанный бокал, наполовину заполненный ледяной стружкой, сорвал с бутылки крышечку и наполнил бокал пенной жидкостью.

Сэм дождался, пока осядет пена, осушил бокал, пососал мелкие льдинки и спросил:

— Кто вчера победил?

— Риччи, — мгновенно отозвался бармен. — Мнения судей разделились, но победа за ним.

Сэм налил себе в бокал еще колы, выпил и высказал свое мнение:

— Это хорошо, что победил Риччи. Итальяшек я не очень люблю, но по крайней мере чемпионом станет белый.

Бармен одобрительно кивнул.

— Сейчас у нас шесть черных чемпионов. Не понимаю, как им это удается? — Он прижал руки к стойке, раздвинув костлявые пальцы. Видимо, думал, что так он выглядит сильным и крутым. Затем посмотрел на мощные руки полицейского и погрустнел.

Сэм придвинул к себе кусок сладкого пирога, одиноко лежащий под дымчатой пластиковой крышкой, откусил, после чего прояснил вопрос:

— Они ведь не такие, как мы с тобой, понимаешь? У них другая нервная система. Черные просто не чувствуют ударов. Животные, одним словом. Такого сбить с ног можно, только если садануть по башке резаком мясника. Вот почему они постоянно побеждают и не боятся выходить на ринг.

Ральф качнул головой, намекая, что теперь ему все понятно и больше ничего добавлять не нужно, и поправил пластиковую крышку.

— Вечером в городе был Мантоли. С дочерью. Я слышал, красотка что надо.

— А что ему тут делать? Они ведь начинают после первого.

Бармен подался вперед, вытирая стойку влажной серой тряпкой.

— Там ведь строят сцену, огромную, в виде раковины. А это оказалось дороже, чем они рассчитали. Теперь, говорят, поднимут цены на билеты, иначе не погасить кредит. Я слышал, Мантоли затем и приехал, чтобы помочь со всем разобраться.

Сэм долил в бокал остатки колы из бутылки.

— Не знаю, что у них выйдет из этой затеи. Возможно, получится, а возможно, прогорят. В классической музыке я, конечно, ничего не понимаю, но все равно не верится, что сюда наедут толпы любителей послушать оркестр, которым дирижирует Мантоли. Да, оркестр симфонический, но почему бы этим любителям не слушать его всю зиму, сидя на мягких стульях? Здесь-то у них будут жесткие. И вообще, а если пойдет дождь? — Он допил залпом содержимое бокала и посмотрел на часы.

— Да, — протянул Ральф. — Мне плевать на этого длинноволосого и его музыку, но если из-за этого наш город включат в путеводители, как обещают, и сюда поедут туристы потратить деньги, тогда властям придется привести этот хлев в порядок и жизнь станет лучше.

Сэм встал.

— Сколько с меня?

— Пятнадцать центов. Пирог за счет заведения. Последний кусок. Доброй вам ночи, мистер Вуд.

Сэм положил на стойку четвертак и собрался уходить. Однажды бармен обнаглел настолько, что обратился к нему по имени. Пришлось проучить парня. Нет, Сэм ничего тогда не сказал, лишь посмотрел строго, со значением. И этого оказалось достаточно. Теперь он для хлюпика бармена только «мистер Вуд», как и положено.

Сэм сел в машину, коротко переговорил по рации с дежурным в участке и двинулся по шоссе обратно в город, поудобнее устраиваясь. Остаток ночи не обещал никаких сюрпризов.