Два билета в никогда

Так я думала еще вчера вечером, но теперь… В темноте могут скрываться тайны. Она может обнять тебя, укутать, набросить на плечи плед, как это сделал официант по имени Влад. Э-э, нет! Темнота-Влад – скучная.

Изабо – другое дело.

– Ты похожа на свою мать. – Колечки из сигаретного дыма множились и множились.

– Ни капельки не похожа.

– Значит – на отца? – высказала предположение Изабо.

– Нет.

– Сама по себе?

– Ага.

– Значит, это просто переходный возраст.

Мой переходной возраст – еще одно поле для приложения сил Ма, пару раз она проводила со мной беседы на эту тему. Мягкое пожелание: не бояться своих – не всегда адекватных – реакций на то или иное событие, но при этом фиксировать их. А также – не закрываться, идти на контакт, как бы трудно это ни было, и – говорить, говорить. Папито придерживается другой точки зрения, пофигистической: «Переходной возраст, как и война, все спишет».

– Все это враки. Про переходной возраст, – хмуро заявила я Изабо.

– Как скажешь.

Влад снова появился у столика, и Изабо, ткнув пальцем в раскрытое меню, что-то шепнула ему. А потом оба посмотрели на меня.

– Сок?

– Свежевыжатый. – Мне вдруг стало весело. – Грейпфрутовый, будьте любезны.

– Тогда два. – Изабо тоже развеселилась. – Будь любезен, Влад.

– Вы много курите, – сказала я, когда она достала из пачки очередную сигарету.

– Можно подумать, тебе это не нравится.

Вот черт. Изабо видела меня насквозь. Ей хватило одной поездки на Локо, чтобы понять Анечко-деточко. Одна поездка, пара пристальных взглядов и десять выпущенных изо рта колец. Ма потратила на все это гораздо больше времени: всю мою жизнь и часть своей. И – ничего не добилась. Я знаю, как обходить психологические ловушки, которые расставляет Ма. Иногда я взбрыкиваю, но чаще подыгрываю, главное – чтобы Ма была спокойна и не доставала меня. Ее душевное равновесие прежде всего. Я ведь люблю Ма.

Это очень простое чувство.

Такое же простое, как любовь к Папито и Тёме, и презрение к дураку Старостину, и привязанность к Котовщиковой («Шерочка с Машерочкой» – так называет нас Ма, а еще – «попугаи-неразлучники»). Ба вызывает во мне страх, к дяде Вите я равнодушна, и к актеру Роберту Паттинсону тоже. В пику Котовщиковой, которая тащится по нему, как удав по пачке дуста.

Все это просто, очень просто, да.

А Изабо – сложно.