Читаем Два дня на даче(СИ) полностью

Кирилл был в цветастой футболке, бейсболке и голубых джинсах, а Света в легком коротком сарафане в цветочек, который очень шел ей. Ветерок легко обдувал наше лежбище у бассейна, принося откуда-то запах свежескошенной травы и какого-то цветущего дерева или кустарника. Нежно перебирая низ Светиного сарафана, ветерок поглаживал ее кожу травяным ароматом. Ее длинные густые темно-каштановые волосы были собраны заколкой на затылке. Они переливались в лучах солнца червонным золотом. На дне бассейна солнечные зайчики неспешно перескакивали с места на место, подчиняясь неторопливому волнению поверхности воды. Мне кажется, я на секунду влюбился в Свету, это было очарование момента, когда она шла к нам. Каждый раз, когда я видел их пару, я задавал себе вопрос: что она нашла в своем Кирилле? Он был обыкновенный веснушчатый светловолосый парень, каких много в любом городке среднерусской равнины. Жидковатый физически для деревни, он отлично соответствовал типажу обитателя маленького провинциального городка. Чувствовалась в нем, как раньше писали в нашей литературе, мужицкая хитреца. Он не получил особо престижного образования и эрудиция из него не лезла отовсюду, но был он, видимо, упрям и последователен в достижении своей цели. Как-то на одной из пьянок, за стаканом вина, много уже выпитого за вечер, он признался, что его "голубая мечта" - это стать директором завода, на котором он работает. - Ну, нормальная такая мечта,- одобрили мы его, а сами, пьяно подмигивая друг другу, ухмылялись, типа, куда тебе, лапоть.

- Ты так к нам обращаешься, как будто сам уже старый и пенс, - отозвался Денис.

- Он не пенс, конечно, никакой, но, работая у себя на заводе среди своих старичков, сам уже начал понемногу превращаться в такого. Не обращайте на его такие слова внимание. Хотя, он же теперь у меня главный инженер, - с нескрываемой гордостью ответила за мужа Света.

- Вау, - Денис присвистнул. - Твой муж теперь большой человек, и давно с ним такое счастье приключилось?

- Три месяца как.., - Кирилл подал бокал Свете и отпил из своего. - Сам даже не ожидал. Наш старый главный инженер ушел на пенсию, отметил свое 75-летие, и меня назначили вместо него, - он с трудом скрывал свою радость, которая распирала его изнутри, как газы при несварении.

- И как теперь живет твой завод, наверное, процветает? - спросила Ленка, даже не посмотрев на него.

- Хорошо живет. Сейчас очень много заказов появилось, много техники строим.

- Куете, так сказать, обороноспособность страны. От кого защищать-то собираетесь, - на этот раз Ленка повернула к нему голову и посмотрела, требуя ответа.

- От врагов, естественно. Знаешь древнюю поговорку: хочешь мира, готовься к войне?

- Знаю, конечно, только у меня есть подозрение, что мы нахрен никому не сдались. Старый анекдот про неуловимого Джо помнишь? Почему его называют неуловимым? Он неуловим, потому что его никто не ловит. А почему его не ловят? Потому что он нахрен никому не сдался. Так и с нашей родиной: она непобедима, потому что она нахрен никому не сдалась.

- Это ты зря, посмотри вон, как Штаты усиливают свои силы вокруг наших границ. Что они просто так столько войск держат?

- Штаты от нас отгораживаются всеми силами. Есть такая поговорка...

- Что-то вы сегодня фольклором увлеклись, как я посмотрю, - Серега встал со своего шезлонга и направился к дому. Уже немного отойдя, повернулся и позвал: Кирилл, пошли рыбу жарить.

- Да, у нас сегодня семга, - произнесла Наташка тоном образцовой хозяйки. - Я знаю, что все её любят. Специально вчера заехали с Сережей на наш рынок и купили свежей норвежской семги.

- Как это? - удивился почти уже ушедший Кирилл.

- А что тебя удивляет? - спросила Наташка.

- Её же запретили к ввозу из-за санкций.

Кирилл казался искренне удивленным, и я подумал: "он правда дурак, или прикидывается?"

Денис хохотнул и ответил: "И чё? Теперь её перегружают в море или ещё как-то там, и она становится российского происхождения. Российская такая себе семга. У неё же на морде не написано, что она норвежская, говорить она не умеет".

- Но это же нарушение запрета, - Кирилл с искренним возмущением посмотрел на нас.

"Да, точно дурак, но как таких держат? Наверное поэтому и двигают", - подумалось мне.

- Слушай, - и Денис с некоторой веселостью начал задавать вопросы, - Ты же в курсе, что у Белоруссии нет выходов к морю? Как же ты воспринимаешь то, что мидии и прочие рыбные палочки у нас теперь сплошь белорусские? Ты интернет читаешь или хотя бы телевизор наш смотришь?

- Читаю, смотрю, но не понимаю, почему так происходит. Есть же запрет и здравый смысл. Раз запрещено, то запрещено, и никакие испанские мидии не могут прикидываться чилийскими или, тем более, белорусскими.

- О, а наши кузнецы обороноспособности, оказывается, неплохо разбираются в деликатесах, как я посмотрю, - Ленка на этот раз с интересом взглянула на Кирилла.

- Да это я так... в интернете вычитал, - чуть смутившись, произнес Кирилл и, посмотрев на Серегу, который терпеливо ждал, когда закончится эта дурацкая беседа, сказал: "Пойдем жарить уже".

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза