Два на два не делится

Форд всегда полагал, что подождет заводить семью, пока не уйдет в отставку. Теперь решение принимает не он. Но проклятье! Он пока не готов к жизни отставника.

Затрещало разрубаемое полено.

Два месяца назад Тони подписал контракт еще на четыре года. Форд планировал поступить так же. Если папа близнецов мог остаться на службе, то и Форд может.

Еще одно полено полетело в кучу.

Все правильно, но в этой теории есть несколько недостатков. Начать хотя бы с того, что Тони не жил вместе со своими детьми. Близнецы оставались с матерью. И у Тони с Кристал разгорелся скандал, когда он подписал контракт. Кристал была против его службы.

Размахнуться, опустить топор.

Но незачем лгать себе. Форд не одобрял решение Тони. Он считал, что, если у тебя есть семья, она должна быть рядом. Любая военная должность обязательно включает риск разного уровня. Спецназ на самой вершине этой шкалы. Почему Форд и ждал отставки, чтобы начать семейную жизнь…

Его снова охватило чувство вины. Тони и сегодня был бы жив, если бы Форд не влез в его дела.

Скрип снега оповещал о чьем-то приближении. К нему направлялась Рейчел. На ней были джинсы и коричневая парка. Она двигалась с удивительной грацией. В глазах сверкало больше голубых, чем зеленых, искорок. От холода зарумянились щеки. Светлые волосы обрамляли лицо, словно нимб.

— Ох-ох, сколько вы накололи дров, — приветствовала она его. — Мне целый месяц не придется это делать.

— Такой у меня план. — Он взял очередное полено. — А что близнецы?

— Они спят. — Рейчел достала из кармана бэби-монитор.

— Полезная вещь, — проговорил Форд.

— Да. Бесценная. Мне ее дала медсестра в приемном покое клиники. Все были чрезвычайно добры. Коллеги, соседи — все помогали мне.

— Вам было трудно принимать их заботу.

Она опустила голову и стрельнула в него взглядом сквозь ресницы.

— Да, немного. Я не могу измениться. Мы такие, какие есть.

— Да, мы такие, какие есть. Но у нас бывают добрые намерения.

Внезапно Форда пронзила боль — у него были самые добрые намерения в отношении Тони и Кристал. И что в итоге получилось?

Рейчел каким-то образом поняла, о чем он думает.

Она тихо отошла, тронутая его печалью. Видимо, он тяжело переживал потерю Тони.

— Я сожалею о вашем ушедшем друге.

Он так сжал топорище, что побелели костяшки пальцев.

— А я сожалею о вашей сестре. Трудно поверить, что их больше нет.

Рейчел взяла у него топор и отложила в сторону.

— Ваша служба требует большого мастерства и отваги. Но мне представляется, если человек видит много ужасов, его кожа становится довольно толстой.

— Если по справедливости, то да. Это необходимо. Но это не значит, что нам все равно. — Руки, сжатые в кулаки, висели по бокам. Он стоял в профиль — олицетворение упрямой гордости.

— Я вижу, что вам совсем не все равно. — Несомненно, утрата друга его задевает глубже, чем он позволяет большинству людей видеть. Это показывает уровень его мучений. — Но вы ничего не могли сделать, чтобы спасти их.

— Мне неприятно быть беспомощным.

Рейчел часто не могла установить дружеские отношения с людьми, потому что у нее не хватало слов успокоить их. В этом была ее проблема. Она умела говорить только от сердца.

— А сейчас нам надо подумать о малышах. Чего ждали от нас их родители? Что мы должны сделать?

— У близнецов нет родителей из-за меня. — Это признание далось Форду с трудом.

— О чем вы говорите? Тони и Кристал погибли во время землетрясения в Мексике.

— Да. И я послал их туда. Проклятье! Я купил им билеты и проводил буквально к смерти.

Он вышагивал взад и вперед. Снег хрустел под его тяжелыми башмаками.

— Не понимаю. — Она еще не видела его таким взволнованным. Он пронзил ее сердитым взглядом.

— Все сделал я. Я послал их в Мексику. Тони и Кристал постоянно ссорились. В частности, спорили, что делать с близнецами. Я подумал, если они смогут уехать от ежедневных забот хотя бы ненадолго, пожить вдвоем, то, может быть, придут к согласию. Научатся понимать друг друга.

— И вместо этого они погибли.

— Да.

И Форд проклинает себя. Странно и смешно. Но он, видимо, так долго вынашивал эти мысли, что простые слова не воспримет. С ним надо по-другому.

— Неудивительно, что вы испытываете чувство вины. — (Он моргнул, глядя на нее. В голубых глазах потрясение.) — Что? Вы ожидали сочувствия? Но ведь речь идет о моей сестре.

— Правильно. — Он опустился на пень, на котором колол дрова, и закрыл лицо руками. — Вы правы. Это заслуженное обвинение.

— Черт возьми! — Рейчел намеренно говорила резким тоном. — Это все ваша вина.

— Постойте минутку. — Форд поднял голову и распрямил плечи.

— Вы обязаны мне. — Рейчел продолжала морочить ему голову. — Вы обязаны близнецам. Потому что отняли у нас нашу семью. Есть единственный способ поступить благородно — отказаться от опеки.

— Проклятье! Что вы говорите? — Он вскочил с пня и загородил ей дорогу.

— Да, проклятье! — Она уперла руки в бока и вздернула подбородок. — И еще вы должны сообщить мне номер, который выиграет на этой неделе в лотерее.

Его темные брови сошлись на переносице.

— О чем вы сейчас говорите?