Читаем Два пера горной индейки полностью

И она ушла. Юрий Михайлович сел за стол, сложил руки на затылке и закрыл глаза. К нему пришел запах, запах индийских благовоний, стелившийся тогда в его комнате, увешанной рогами оленей и уставленной деревянной скульптурой из корней можжевельника. Эти благовония подарил ему один из туристов. Палочки были окрашены в разные цвета, и когда зажигались, то начинали тихонько дымить, издавая каждая свой, особенный запах. Когда-то он вспоминал некоторых женщин по этим запахам. А теперь забыл. Не вспомнил, как ее зовут. Благовония, приглушенная музыка, рога и деревяшки действовали завораживающе. И то, что он говорил ей тогда, тоже лишь один из неоднократно использованных приемов: «Тебе обязательно надо учиться. У тебя талант, ты просто не имеешь права погубить его», — и он начинал рассказывать что-то вроде сказки о том, как все будет: учеба, упорный труд, целеустремленность, успех, совсем другой мир, другая жизнь, независимость, деньги. Все это он старался преподносить образно, с подробными деталями и как можно увлеченнее. Она рисовала, рисовала очень хорошо, ее рисунки в стенгазете как раз и заставили его обратить внимание на эту девушку. Она была откуда-то с Урала, то ли из Челябинска, то ли из Свердловска. Глупенькая, невежественная и не очень красивая, но моложе его на пятнадцать лет, и он уж постарался... Всего какая-нибудь неделя, а может быть, и того меньше, всего несколько дней... И вот тебе на...





Серные бани Тбилиси

Что здесь истинное наслаждение, так это татарские бани.

М. Ю. Лермонтов


В Тбилиси много красот и чудес. Театры и музеи, фуникулер и Тбилисское море, пантеон писателей, высотные гостиницы, вино и хаши... Один проспект Руставели чего стоит. Но я искал серные бани, те самые бани, о которых Александр Сергеевич Пушкин писал, рассказывал о своем пребывании в Тифлисе в 1829 году: «Я остановился в трактире, на другой день отправился в славные тифлисские бани».

Грузинское название города — Тбилиси происходит от слова «тпили» (теплый). Здесь, на правом берегу Куры, выходят на поверхность более тридцати горячих источников, издавна благоустроенных и подведенных к баням. На месте этих горячих источников и родился город. Можно было рассказать легенду об основании города, да я хочу рассказать о банях.

Пожилая женщина подробно растолковала мне, как пройти к серным баням. Они находятся в Старом городе, но в то же время в каких-нибудь десяти минутах ходьбы от центра города, от проспекта Руставели. Я шел мимо Сионского храма и услышал пение. Постоял, послушал. В правом приделе шла служба. Пели складно, на несколько голосов, как умеют петь грузины, но пели по-русски. Заглянуть в придел не удалось: вход загораживала решительного вида монашка.

На скалистом берегу Куры видны живописные остатки старинного замка Нарикала (IV в.), которые еще при Пушкине были развалинами, и памятник основателю города Горгосали. А напротив, через Куру, там, где я шел, начинался Старый город. Узенькие, не разойтись, улочки, дома с балконами и балкончиками, булыжные мостовые. Прошлый век. И не только прошлый. История. Вот Ереван почти целиком построен за годы советской власти, и нет в нем улочек, по которым можно было бы представить себе, как выглядел город сто — сто пятьдесят лет тому назад. А в Тбилиси есть. И, на мой взгляд, это очень украшает его. Конечно, теперь все не так, как это видел А. С. Пушкин: «Большая часть города выстроена по-азиатски: дома низкие, кровли плоские. В северной части возвышаются дома европейской архитектуры, и около них начинают образовываться правильные площадки». Но все-таки это прошлый век, хотя и не начало его. Это как старинное серебро в современной квартире, как портрет прабабушки над цветным телевизором. Почему-то Старый город мил и дорог даже не тбилисцу, а просто приезжему. Я любовался им и размышлял о том, как сохранить его навсегда, не разрушать и не заменять типовыми многоэтажными зданиями. Город растет по окраинам. Вот и хорошо. А старый район его надо оставить, как сохранен, скажем, центр Парижа.

Сначала я немного поплутал по Старому городу, а потом, спустившись по крутой, мощенной булыжником улочке-коридору, вышел на площадь. Справа стояли серные бани. Чтобы рассмотреть их, пришлось чуточку отойти. Невысокое старинное здание в мавританском стиле, с куполом и двумя башенками-минаретами по краям, было по фасаду все украшено цветными изразцами. Преобладал синий цвет. Изразцы все целы, хотя баням, говорят, около четырехсот лет.

Вошел, спустился вниз по лесенке, подошел к кассиру, средних лет женщине, читавшей книгу. Спрашиваю:

— Сколько стоит баня?

— Семнадцать копеек.

Полотенце и простыни тоже почему-то стоят семнадцать копеек. Значит, так надо. Купил билет, заплатил за простыню и полотенце, спрашиваю:

— Скажите, пожалуйста, вы не знаете, в этой ли бане мылся в 1829 году Александр Сергеевич Пушкин?

Равнодушно взиравшая на меня до сих пор женщина вдруг преобразилась:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Оптимистка (ЛП)
Оптимистка (ЛП)

Секреты. Они есть у каждого. Большие и маленькие. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит. Жизнь Кейт Седжвик никак нельзя назвать обычной. Она пережила тяжелые испытания и трагедию, но не смотря на это сохранила веселость и жизнерадостность. (Вот почему лучший друг Гас называет ее Оптимисткой). Кейт - волевая, забавная, умная и музыкально одаренная девушка. Она никогда не верила в любовь. Поэтому, когда Кейт покидает Сан Диего для учебы в колледже, в маленьком городке Грант в Миннесоте, меньше всего она ожидает влюбиться в Келлера Бэнкса. Их тянет друг к другу. Но у обоих есть причины сопротивляться этому. У обоих есть секреты. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит.

Ким Холден , КНИГОЗАВИСИМЫЕ Группа , Холден Ким

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы