Два сердца столицы

– Стёпа, мы не будем ночевать в отеле, мы будем ночевать здесь! – решила я и мы спустились на 85 этаж, погрузив несколько одеял и подушек на тележку для горничных, а сверху посадив собакена мы вернулись в малахитовый зал ресторана. Я отодвинула столик и кинула на его место одеяла и подушки. На кухне нашла свечи и расставив их на столах, зажгла. Там же, на кухне я открыла сгущёнку и перелила её в красивую чашу, найденную в шкафу. Переоделась и села скрестив ноги на самодельную кровать.

Я ела кукурузные палочки, макая их в сгущёнку и пила виски из горла. Стёпа ел свой дорогущий паштет, громко чавкая и запивая водой.

Ещё в хорошие времена, я включала дома, на своем экране, виды Перу и садилась скрестив ноги, ела кукурузные палочки и просто смотрела на красоту по ту сторону экрана.

– Да, теперь сложновато будут добраться до Перу. Но ты же знаешь, Стёпа, для нас нет ничего невозможного. Мы с тобой особенные, уникальные. Вирус, заразивший воздух убил всех, а меня нет, – я отпила виски и почесала Степу за ухом, он поев, улегся рядом со мной, положив голову на подушку.

Вирус не заражал животных, поэтому за Стёпу я не волновалась.

– Мир пуст, город пуст, ни звуков машин, ни звуков телефонов и никаких голосов. Чувствую ли я сейчас себя одинокой? – я задумалась над этим только сейчас, потому что на протяжении полутора лет я думала лишь о том как мне выжить. А теперь я прислушалась к своим чувствам. Ничего. Я ничего не чувствовала. Мне даже на секунду показалось, что моя жизнь не изменилась. Я всегда была одиночкой, это был моё осознанное решение. Я любила гулять одна, смотреть кино, путешествовать. Я снова отпила виски и закусила кукурузкой со сгущёнкой. Я наблюдала за закатом, горящие свечи создавали уют в пустынном зале и играли на моем блестящем платье, а Стёпа громко посапывал. Солнце зашло, погрузив зал ресторана в романтический полумрак. Взяв бутылку виски macallan, прошла за барную стойку и включив музыку Элтона Джона, залезла на белоснежный рояль и начала танцевать.

– Cold cold heart; Hard done by you, – подпевала я. Степа, проснувшись радостно прыгал около меня, пытаясь забраться на рояль. Я его подняла и держа на руках танцевала:

– Стёпа, нам так весело! Cold cold heart; Hard done by you. За нас Москва, мой любимый город. Завтра снова взойдет солнце и будет новый день, в новом мире, – песня закончилась и я села на рояль, свесив ноги, Степа сидел рядом. Я смотрела в окна и подумала, вдруг где-то в мире есть ещё выжившие, интересно, чем они сейчас заняты, о чем думают, страшно ли им, одиноко?

– Степа как думаешь, остались ли еще выжившие? – спросила я собаку, отпивая виски из горла. Степа тявкнул. Я взяв собакена, спрыгнула с рояля, оставив на нём бутылку. Степа улёгся на одеяла, положив голову на подушку, я обняла его и укрыв нас теплым, тяжелым одеялом заснула.

Всю ночь лил дождь, а утром лучи солнца, которые проникали через панорамные окна, разбудили меня. Я потянулась, Стёпа уже давно проснулся и лежал рядом, разглядывая моё лицо. Перевернувшись на живот, я смотрела на город, освещенный солнцем.

– Стёпа, теперь это наш город. Только наш. Мы даже можем придумать свои законы. Сейчас надо спуститься в торговый центр, взять что-нибудь из одежды. Хочу брюки карго, оверсайз футболку из мужского отдела и топ, а еще нижнее белье возьмём. Ты же знаешь, что я очень люблю красивое, нижнее белье.

Через час мы уже были в торговом центре. Мародёры туда добрались, разбили витрины и раскидали манекены. Мы со Степой бродили по пустому центру, закидывая в пакеты все, что нам нравится из нерастащенного: одежда, обувь, косметика, игрушки. Выйдя на улицу, мы оказались среди небоскребов. Там между ними еще до пандемии установили инсталляции 70-80 годов 20 века и мы решили их посмотреть. В одном из павильонов на стене висел ковёр, стоял телевизор на ножках, а напротив диван.

– Ого, как будто квартиру моей бабули скопировали, – сказала я и забралась вовнутрь, села посередине этой комнаты, между своими пакетами и скрестив ноги стала разглядывать обстановку, Степа лёг рядом.

Я не знаю сколько я так просидела, вспоминая своё детство, проведённое в такой же квартире своей бабули, это были тёплые воспоминания. Маленькая я бегаю по такому дивану, прыгаю с него на пол, а бабушка на маленькой кухне жарит пирожки, изредка выбегая проверить, что я делаю, просит меня не прыгать, думая о моей безопасности. Ее квартира располагалась в кирпичной пятиэтажке, которых было сотни в городе, бабулина квартира была очень солнечная, а на подоконнике стояли цветы. У неё всегда было очень чисто, хоть она и говорила «Ужас, какая грязь, а я только середку помыла». Середку помыла-так она говорила после каждой своей генуборки…

Звук мотора спорткара, пронёсшегося на полной скорости где-то не далеко от Москва-сити, вырвал меня из воспоминаний. Я бы могла решить, что это звуковые галлюцинации, но даже Степа поднял голову и навострил уши. Мне стало страшно.