Два вампира (сборник)

Теперь и я расслышал тот звук. И Сибил, поскольку она тоже взглянула по направлению к воротам сада. Даже Бенджи в результате соблаговолил его заметить: он отложил книгу на середине фразы и зашагал, сурово нахмурившись, к двери, чтобы оценить ситуацию и взять ее под контроль.

Сначала мне показалось, что меня подводит зрение, но очень быстро я опознал фигуру, возникшую за воротами. Знакомая рука неловко открыла их и тихо притворила вновь.

При приближении он хромал. Точнее говоря, он походил на усталого, отвыкшего от движения человека. Он вышел на свет, падавший у наших ног на траву. Я был потрясен. О его намерениях никто не подозревал. Никто не двигался. Это был Лестат, в лохмотьях, грязный, как на полу часовни. Насколько я мог судить, его разум не исторгал ни единой мысли, а глаза казались мутными, полными изнурительного удивления. Он остановился, глядя перед собой, и когда я поднялся на ноги, чтобы его обнять, приблизился ко мне и зашептал на ухо.

Он говорил неверным, слабым от отсутствия практики голосом, очень тихо, и его дыхание касалось моей кожи.

— Сибил,— сказал он.

— Да, Лестат. Что? Что Сибил? Скажи мне.— Я сжал его руки так крепко и любяще, как только смог.

— Сибил,— повторил он.— Как ты думаешь, если ты ее попросишь, она сыграет мне сонату? «Аппассионату»?

Я отодвинулся и заглянул в его неясные, сонные голубые глаза.

— О да,— сказал я, едва дыша от возбуждения и нахлынувшего чувства.— Лестат, я уверен, что сыграет. Сибил!

Она уже повернулась. Она в изумлении следила, как он медленно пересек лужайку и вошел в дом. Пандора отошла, уступая ему дорогу, и мы в почтительном молчании наблюдали, как он садится у рояля, спиной к правой передней ножке, подтягивает повыше колени, устало кладет голову на скрещенные руки и закрывает глаза...

— Сибил,— попросил я,— ты ему сыграешь? «Аппассионату», еще раз, пожалуйста, если можно...

И конечно, она заиграла...