Два веса, две мерки [Due pesi due misure]

Если бы у меня была возможность выступить по телевидению или в газете, я бы все это высказал. Часовщик тоже имеет право голоса. Я бы сказал: я понимаю бедуинов, которые по необходимости пересекают песчаные пустыни; я понимаю верблюдов — у них тоже нет выбора; я понимаю рыбаков, вынужденных целыми днями болтаться в своих суденышках ради заработка; но если человек отправляется к морю без всякой причины, ради так называемого отдыха, по мне, он сумасшедший. Правда, когда я говорю, что не люблю море, на меня смотрят так, будто сумасшедший я. Ну и пусть, никто не запретит мне высказывать свое мнение! Да, я не люблю море, меня от него воротит. И можете думать обо мне что угодно.

ДВА МИЛЛИАРДА^{13}

Перевод Л. Вершинина.

Я сижу у окна, гляжу на серое миланское небо, на падающие с платанов листья и никак не могу отделаться от ощущения, что все еще лечу в самолете из Цюриха. Время от времени я судорожно вздрагиваю, словно проваливаюсь в воздушную яму, вцепляюсь в ручки кресла или невольно пытаюсь застегнуть предохранительный ремень. Я не хочу тревожить жену и детей и потому попросил оставить меня одного. Мне приходится беспрестанно твердить себе, что я сижу в кресле у себя в кабинете, что это мой дом под серым миланским небом, что через несколько дней я переступлю порог своего офиса и что в конце концов все завершилось наилучшим образом. В окно я вижу четырех агентов в штатском, которые не спеша попарно прохаживаются по двум противоположным тротуарам, усыпанным листьями. Бессмысленная предосторожность — ведь все уже позади. Но мне пришлось нанять этих агентов, уступая нажиму так называемого профсоюза горилл, который, по некоторым сведениям, связан с Анонимной корпорацией похитителей. Мои телохранители — полицейские на пенсии, всем уже за шестьдесят, и называть их гориллами по меньшей мере смешно.

Вот уже несколько часов я не могу оторвать глаз от окна и машинально провожу языком по деснам, словно пытаюсь отыскать пустоту на месте вырванного зуба, ибо порой мне кажется, что в Цюрихе мне и в самом деле удалили зуб. Разумеется, я отлично понимаю, что мой язык не может обнаружить то, что всего лишь метафора, к тому же неточная, ибо, если уж идти по пути метафор, я лишился не одного, а двух зубов, ведь я заплатил похитителям выкуп в два миллиарда лир. Однако я испытываю точно такие же боль и уныние, какие испытываешь, выходя от дантиста. Врачи называют это мнимой болью. К примеру, ампутированная нога продолжает болеть еще несколько месяцев после операции. То же самое происходит и с зубами, но боль длится всего несколько дней. А вот с потерянными миллиардами дело обстоит иначе, и я все пытаюсь проанализировать свою реакцию.

Впервые за долгие годы я могу спокойно подумать, неторопливо поискать нужную метафору, подкорректировать ее, если она окажется неудачной. Подлинный отдых — это возможность расслабиться умственно, только тогда полностью отдыхает и тело. Благодаря моему воздушному путешествию в Швейцарию и обратно, точнее сказать, благодаря похищению, жертвой которого я стал, я чудесным образом избавился от прежних забот — от всех докучных мыслей о финансовых, административных, налоговых, профсоюзных делах. В голове образовалась пустота, которую я могу свободно заполнить плодами своего воображения.

Это не значит, что я хочу таким способом выразить свою признательность Анонимной корпорации похитителей, — до подобного цинизма я еще не дошел. Однако должен отметить, что по сравнению с моими знакомыми и друзьями, также ставшими жертвами похищений, я воспринял случившееся намного легче, чем они. Многие из них до сих пор оплакивают свои миллиарды, а некоторым после похищения и уплаты выкупа пришлось за собственный счет поехать в Швейцарию, чтобы подлечить нервы. Газеты писали, будто я симулировал сердечный приступ. Но это ложь, скорее всего изобретенная рекламным отделом Анонимной корпорации похитителей. Мне незачем было притворяться больным, потому что похитители обошлись со мной во всех отношениях великолепно. Заплатив относительно скромную сумму и подвергшись лишь минимальному риску, я теперь тоже могу рассказывать друзьям и моим детям о необыкновенном приключении.