Два заповедника

Однако через несколько секунд Инч с удивлением осознал, что все еще жив, и, более того, никто в его плоть не впился. Гейзер продолжал бушевать. Костер продолжал гореть. А вот ло Туре орать и ругаться перестал — стоял, словно бог пламени, с двумя факелами в руках и сосредоточенно вглядывался куда-то во тьму. Да, да, во тьму — предрассветная серость на контрасте с ослепительным гейзером казалась непроглядной тьмой ночи.

Инч, ощущая себя печеным яблоком, отполз в сторону — так, чтобы более не находиться между гейзером и костром. Сильно болела нога — ло Инч дотянулся и острием меча сковырнул-таки с икры полкрысы. Потом, превозмогая боль, поднялся на ноги.

Крысы исчезли. Все разом. Не осталось даже трупов — их в считанные мгновения пожрали выжившие сородичи. Только пятна крови темнели на теле Листа. Самое большое — за бревном, куда упал ло Рико. Кровь, меч в ножнах да подошвы от башмаков — вот и все, что осталось от взрослого охотника.

Гейзер стал ослабевать, лишь когда солнце уже взошло: во вскрывшейся полости иссяк горючий газ. Умирающий Лист в последний раз защитил людей. Тех, кого сумел.

— Куда они пошли? — хрипло спросил ло Туре. — За кромку? Или в глубь Листа?

— Я не видел, — глухо отозвался Инч.

Хромая, он подошел к бревну, с трудом перешагнул через него и подобрал меч ло Рико.

— Пойдем, — сказал он молодому охотнику. — Тут больше нечего караулить.

И они медленно пошли по тропе — обожженные, покрытые затвердевшей коркой из крови, своей и чужой. Едва живые и не верящие тому, что выжили.

— Ты куда? — спросил ло Инч на развилке. — Нам направо, к корзине! В стойбище все равно никого уже нет, все на поляне. И поторопимся: может быть, стая поляну еще не нашла.

* * *

Мужчины клана заканчивали крепить на кнехтах поводки последних наусов, когда вернулись дежурные. Только двое. Завидев их, люди охали, ненадолго прекращали работу, но потом отворачивались и принимались за дело с удвоенной силой. Каждый понимал: только вознесшись в небо, клан окажется в относительной безопасности.

Логвит Ромеро оторвался от спора с ма Шойцем и стариком Кромом и подошел к приоткрытому борту корзины. На ло Инча и ло Туре страшно было смотреть. Обожженные и окровавленные, с безумными взглядами, воспаленными покрасневшими веками, на которых больше не осталось ресниц. У ло Инча в каждой руке было по мечу — в правой обнаженный, в левой — второй, в ножнах.

— Крысы, — глухо сказал ло Инч. — Они сожрали Рико, а мы с Туре еле отбились. Я сжег все масло. Если бы каким-то чудом не вскрылась полость и не загорелся летучий газ, нас сожрали бы тоже. Мы даже не поняли, куда крысы ушли, логвит, — за кромки или в глубь Листа. Если вглубь, они могут появиться тут в любой момент.

В центре корзины, в вырубленном из тела Листа и перенесенном сюда очаге, весело потрескивал костер — наусов уже начали прогревать. Ромеро приказал женщинам подбросить дров, а охотникам держать под рукой побольше факелов.

Задрав голову, он поглядел на сонных после прохладной ночи наусов. Они уже начали светлеть и раздуваться. Но поднять тяжеленную корзину с людьми и всем скарбом пока еще были не в состоянии.

— Паули! — позвал логвит.

Охотник тотчас предстал.

— Я тут!

— Сколько у нас осталось летателей? Включая то-подростков?

— Всего двадцать шесть… — ответил ло Паули и осекся, покосившись на Инча и Туре. — Теперь, стало быть, двадцать пять. Прямо сейчас пятеро в небе — Хист, Ману и Ройя караулят здоровый Лист где-то на севере, а Омар и Джирро на связи. Джирро улетел вчера на рассвете. Остальные тут.

— Крыльев и упряжи на всех хватит?

— Хватит, даже с избытком.

— Вам придется взлетать самостоятельно. Если мы задержимся и придут крысы, не спасется никто…

— Я уже догадался, логвит, — спокойно произнес ло Паули. — Сейчас мы сойдем. Это действительно очень облегчит корзину.

— Запомните две вещи, — глухо посоветовал Ромеро. — Не ловите потоки над извержениями — у самой поверхности там плохой воздух, им нельзя дышать. И второе — не всякую воду на поверхности можно пить. Уходите с Листа, ищите скалу или обрыв и как можно скорее в небо.

— Да, логвит, — кивнул ло Паули. — Мы готовы. Мы еще вчера были готовы. Все крылья на якорях у кромки, я проверил.

«К счастью, не там, где дежурили Инч, Туре и бедняга Рико…» — подумал Паули.

— Командуй! — сказал логвит и отвернулся.

Собирать летателям было нечего — немного еды и питья в полет каждый давно заготовил. Ло Инчу и ло Туре Ромеро велел остаться. И так было понятно, что далеко эти двое сегодня все равно не улетят.

Они ушли через четверть часа, пятнадцать бывалых охотников и трое мальчишек, совершивших всего по нескольку самостоятельных полетов. Без обычных прощаний, буднично.

Глядя вслед летателям, Ромеро подумал, что путь в небо нередко бывает долгим и тернистым.

Еще через четверть часа корзина впервые шевельнулась, а наусы обнадеживающе порозовели и продолжали розоветь. Крысы не появились.

* * *