Двадцать четыре Насреддина

узбек. 7, 126

939. Бык и собака

Однажды эмир Тимурленг удостоил Афанди внимания:

— Ну как, Афанди? — спросил его эмир. — Здоровы ли?

— Здоров, как бык, — ответил Афанди.

— А может быть, как собака? — спросил Тимурленг, решив пошутить.

— Правду изволили сказать, как собака, — сказал Афанди.

— Отчего же вы сначала сказали, что здоровы, как бык?

— Оттого, что, пока я не испытывал благодеяний вашего величества, я действительно чувствовал себя здоровым, как бык, но с тех пор как сияние вашего могущества озарило нашу страну, я стал собакой, — ответил Афанди.

узбек. 7, 143

940. Уголек

Из кальяна вылетел раскаленный уголек и упал на полу роскошного халата Тимура. Афанди поспешил сказать:

— Господин, посмотрите…

Тимур в раздражении ответил:

— Какой я тебе господин? Я повелитель мира. Я его величество. Я царь царей…

Тем временем уголек разгорелся, и материя начала тлеть, но Афанди почтительно молчал.

узбек. 7, 127

941. Слово «мир»

Народ Мавераннахра[591] изнывал от военных поборов, вызванных непрерывными войнами. Поля зарастали камышом и сорными травами. В стране стояли ропот и стон. Но Тимур готовил новые и Новые походы. Он запретил под страхом жестокой казни даже произносить в государстве слово «мир». Многие неосторожные лишились жизни за ослушание.

Однажды Афанди после длительной отлучки зашел во дворец. Обрадовавшись при виде мудреца, Тимур приветствовал его:

— Мир с тобой!

Ко всеобщему удивлению, Афанди, даже не поздоровавшись, завопил:

— Палача сюда!

Немедленно явился палач с «мечом справедливости» в руках.

— Зачем тебе понадобился палач, Афанди? — с недоумением спросил Тимур.

— Прикажи отрубить себе голову. Ты нарушил запрет произносить слово «мир».

Говорят, Тимур отменил свое жестокое распоряжение.

узбек. 7, 114

942. Кто рождается

Повелитель мира Тимур узнал, что у Насреддина Афанди родился ребенок, и спросил:

— Кого тебе на сей раз подарила жена?

— Я еще не был дома и не знаю. Да и кто может родиться у такого бедняка! Как обычно, мальчик или девочка. Не то, что у тебя, повелителя мира.

— А разве у шахов и царей получается иначе? — удивился Тимур.

— Конечно, — ответил Афанди, — у таких, как ты, властителей рождаются или деспоты и тираны, или насильники и притеснители, или людоеды и кровопийцы.

узбек. 7, 119

943. Игра в чоуган*

Однажды правитель города пригласил Насреддина поиграть в чоуган. Насреддин сел верхом на старого вола и поехал на мейдан*. Правитель, увидев его, засмеялся и сказал:

— Для игры в чоуган выезжают на скакунах. Зачем это ты взобрался на старого вола?

— Десять лет назад, — отвечал Насреддин, — когда я садился на него, он бывал так проворен, что обгонял птиц[592].

перс. 8, 36

944. Воля победителя

Однажды эмир Тимурленг прогнал Насреддина Афанди из дворца за острое слово.

— Чтоб отныне я твоего лица не видел! — закричал вдогонку Тимур.

Прошло несколько дней, эмир соскучился по Афанди и приказал вызвать его во дворец.

Афанди явился пред очи властелина, пятясь задом. Тимурленг снова вспылил:

— Что это еще за новости!

— Воля повелителя вселенной — для меня закон, — ответил Афанди. — Отныне вы будете видеть только мой зад![593]

узбек. 7, 117

945. Это не в моих силах

У Тимурленга было в обычае убивать всех, кто во сне беспокоил его. Как только об этом узнал ходжа, он быстрехонько забрал свой скарб и убежал к себе в деревню. Кое-кто начал ему говорить:

— Дорогой ты наш! Ведь только ты и можешь с ним ладить. Что бы ты ни сделал, что бы ни сказал, он на тебя не сердится. И землякам твоим от того польза. Зачем же побросал ты все и пришел сюда?

Ходжа отвечал:

— Когда он бодрствует, я, по милости Аллаха, могу хоть как-то ему противостоять. Но вот если я ему приснюсь во сне, то вести себя так, как ему хочется, — это уж не в моих силах[594].

тур. 5, 220

946. Насморк

Повелитель мира любил спать в жарко натопленной комнате и не позволял ее проветривать.

Как-то утром к нему явились по его приказу много приближенных, и в комнате сделалось очень душно. Тимур заметил, что один вельможа недовольно поморщился, и раздраженно воскликнул:

— Эй ты, скажи, как пахнет в моем спальном покое?

— О ваше величество, здесь дохнуть нельзя. Такая стоит вонь.

— Палача сюда! — приказал Тимур, и несчастному вельможе тут же отрубили голову.

— Ну-с, кому еще показалось, что здесь воняет? — спросил Тимур.

— Что вы, ваше величество, — подобострастно залебезил другой вельможа, — в вашем покое стоит запах роз и фиалок.

— Ты подхалимничаешь! Палач, отруби ему голову!

Приговор был тут же выполнен. Придворные в ужасе молчали.

Взгляд Тимура упал на стоявшего скромно в сторонке Афанди.

— А ты, мудрец, что скажешь? Воняет в моем покое или благоухает?

Все придворные разинули рот в испуге: скажет бедный Афанди, что воняет, — голову отрубят. Скажет, что приятно пахнет, — все равно отрубят.

Афанди подошел к ложу Тимура, поклонился и смиренно сказал: