Двадцать девять

Артур вспомнил, что не так давно ему пришлось выйти из квартиры, чтобы сходить в магазин, а на обратном пути он встретил у входа в подъезд пьяного парня в капюшоне, который выглядел настолько болезненно, что создавалось впечатление, будто он никогда не спит и перманентно разгружает вагоны. Незнакомец стоял и задумчиво курил сигарету. Артур всегда старался обходить таких персонажей стороной, но по-другому домой было никак не попасть, и он просто ускорил свой шаг, боясь оторвать взгляд от двери.

– Привет, ты тут живешь? – Пьяный парень преградил Артуру путь и надел поверх капюшона от толстовки еще один, от куртки.

– Ну, да, – Артур старался не показывать свой страх и волнение.

– Круто! Меня Фил зовут, я тут тоже жить буду временно. Уже живу вернее, третий день уже. На работе отпахал, решил, вот, отдохнуть, а то задолбался уже у себя в деревне. Думаю, вот, ерундой пострадаю, и буду тут работу искать. Че есть она тут у вас вообще?

– Ну, да, есть.

– Значит надо работать… Но попозже. Отдыхать же тоже надо. Я, кстати, это, в пятьдесят первой живу, ну, мне еще под дверью какой-то осел наблевал вчера, слышал, небось. Хочешь, пойдем ко мне, выпьем чего-нибудь? Ты че хмурый такой? – Филипп бы уверен, что у него получается наладить контакт.

Как только Артур понял, что ему ничего не угрожает, он успокоился, дослушал все до последнего вопроса, и, ничего не ответив, просто молча вошел в подъезд, хлопнув дверью.

3

Прокрутив эту встречу у себя в голове, Артур в спешке надел шорты, футболку и в домашних тапках направился к Филиппу. В нормальном состоянии Артур никогда бы не стал наносить таких неожиданных визитов, но чувство одиночества и тревожность настолько сильно его терзали, что он, можно сказать, находился в экстремальной ситуации и был готов на все, лишь бы выкарабкаться из нее.

Филипп сидел в одних трусах на кухне, которая давно нуждается в ремонте, и пил водку, смотря посредственную американскую комедию на старом ноутбуке. Его досуг был прерван непрекращающимися звуками удара кулаком в дверь. Услышав, что кто-то ломится в квартиру, он сразу же надел первое, что попалось под руку: старые джинсы и порванную серую футболку, которая была даже не глажена. Открыв дверь, он узнал своего соседа и сразу понял, что с ним что-то не так, глядя на его замученное лицо. Филипп по-доброму засмеялся и отошел в сторону, показывая рукой, что Артур может войти. Они прошли на кухню. «Какая-то убогая комедия и дешевая водка.» – мысленно констатировал увиденное гость.

– У меня тут вообще звонок есть, можно было позвонить, я бы открыл, но ладно, так тоже можно. Ну, что расскажешь? – наливая себе водку, поинтересовался Филипп.

– Ничего.

– Тогда я буду рассказывать, – и он действительно начал рассказывать.

Филипп говорил о себе, пьянках, драках и знакомых людях, но так и не смог закончить ни одну историю, потому что, как только вспоминал что-то более интересное, прямо посреди повествования менял тему своего монолога. Артур пожалел о своем решении навестить соседа уже после двух минут рассказа, поражающего обилием слов-паразитов. Затронутые «искусным оратором», темы ему тоже не пришлись по нраву, и он пытался изо всех сил не слушать рассказчика, но все равно через барьер, выстроенный мозгом, в голову проникали слова Филиппа.

В один момент Артур просто встал и пошел к выходу, но Филипп догнал его, положил руку на плечо и остановил.

– Слышь, а ты завтра делаешь че или не? – Филипп понимал, что произвел на гостя не лучшее впечатление, но это не останавливало его, наоборот, он вошел в азарт и захотел стать ему приятелем.

– Не, – машинально ответил пытающийся сбежать и тут же об этом пожалел.

– А я завтра собираюсь в кальянную с двумя подругами, посидим, поговорим, покурим. Короче, пойдешь с нами завтра, это не обсуждается, – он убрал руку от плеча, и Артур сразу же пошел к себе.

«Чувак явно со странностями. Главное – не сделать завтра так, чтобы он опять встал и ушел,» – думал Филипп, оставшись один на кухне. Артур вызвал неподдельный интерес своим поведением, и Филипп был огорчен, понимая, что не смог также заинтересовать гостя.

4

Глупым человеком Филипп не был, но и не любил засорять голову кучей ненужной информацией. Он был убежденным гедонистом, как какой-нибудь Лорд Генри Уоттон, с поправкой на реалии российской провинции. Беда в том, что формулировать свои мысли и позиционировать себя у него получалось так себе, и вся его философия скрывалась за образом стереотипного маргинала. Простого дурака от интересной личности отличает лишь имидж. Иными словами, любого человека можно сделать в глазах окружающих и сатаной, и мессией, но если никто в этом не заинтересован, и самому человеку плевать, то будь он хоть Моцартом – для всех он будет бездарностью, а Филипп уверенно чувствовал себя в своем привычном амплуа и не имел ни малейшего желания прослыть среди своих знакомых мыслителем, хотя иногда, изрядно выпив, он мог довести очередного собеседника до белого каления своими размышлениями.

5