Двадцать один день (СИ)

Поднимаясь по лестнице, Кагами старательно пытался уговорить себя, что во внезапном исчезновении этого Кисэ не было абсолютно ничего подозрительного. Ровным счётом ничего. Подумаешь, парень решил подзаработать, присматривая за дуриком. Ну, сдали нервы, вот он и ушёл. Не попрощался, потому что пришлось бы всем объяснять, да и совесть бы заела. А телефон сменил, чтобы никому не пришло в голову его найти и вернуть, так сказать, к станку, то бишь, к дурику. Ничего необычного. Ещё немного, и Тайга сам сбежит куда-нибудь, утопив телефон в Сумидагаве*. «Тогда почему он терпел почти год, и только потом вдруг решил смыться?» – заботливо поинтересовалось подсознание, отчего-то снова ироничным тоном Тацуи. Действительно, почему? Если верить Фукасаку-сан, парень мог деньги грести лопатой, светя смазливой мордашкой в журналах… На кой чёрт ему сдался дурик? Привязался? А если привязался, то почему тогда ушёл? Кагами тряхнул головой, разгоняя в разные стороны сомнительные мысли. В конце концов, он никогда не совал нос не в своё дело. И теперь не будет. Ещё не хватало вляпаться во что-нибудь.

Подопечный, как всегда одетый в своём неповторимом подчёркнуто опрятном стиле, сидел на кровати с какой-то очередной книженцией по высшей математике. Как только Кагами появился на пороге, он отложил книгу и поднял на Тайгу огромные глазищи.

- Доброе утро, Кагами-кун, – проговорил он, поймав взглядом блестящее кольцо на цепочке, болтавшееся у того на шее.

- Здорово, коли не шутишь, – осторожно ответил удивлённый такой внезапной благосклонностью Кагами, пристроив рюкзак на кресле. – С чего это вдруг мы такие вежливые?

- При встрече принято здороваться, – размеренным тоном ответил Куроко. – Этого требуют приличия. Так правильно.

- Что-то до сегодняшнего дня они были у нас не в чести, – огрызнулся Тайга.

- Жак-Ив Кусто умер в Париже в возрасте восьмидесяти семи лет от инфаркта миокарда в результате осложнения респираторного заболевания, – выдал подопечный, продолжая отслеживать блики света на маленьком кольце.

- Я прямо даже не знаю, как переживу эту утрату, – хмыкнул Кагами. – Пойду завтрак тебе притараню.

Сосредоточенно нахмурив раздвоенные брови, Тайга вышел из комнаты и, сжав в кармане колбочку с таблетками, принялся твердить про себя, что после завтрака надо не забыть дать дурику лекарство.

***

В четверг у подопечного по расписанию были «занятия в помещении», которые, разумеется, сводились к решению зубодробительных задачек. Дурик уселся за стол, разложил свои тетрадочки, достал талмуд и принялся строчить, как пулемётчик, изредка вздыхая и что-то тихо бормоча. Кагами, справедливо рассудив, что не надо будить лихо, пока оно тихо, вынул из рюкзака планшет, предусмотрительно тиснутый с утра у спавшего Тацуи, и принялся самозабвенно рубиться во все подряд тупые игрушки. Так прошло около двух часов упорнейшей борьбы: Куроко с задачками, Кагами – с разномастными электронными противниками. И как раз в тот момент, когда Тайге оставалось набрать всего тридцать восемь очков, чтобы побить многомесячный рекорд Химуро во Фруктовом ниндзя, дурик неожиданно вскочил со стула и принялся расхаживать от стены к стене, нервно заламывая тонкие пальцы.

- Зараза! – выругался Тайга, погрозив кулаком ехидно улыбавшемуся с экрана старикашке, и поднял глаза на подопечного с твёрдым намерением потребовать объяснений. – Это что такое было сейчас?

Дурик не ответил и продолжил нарезать от стенки к стенке. Кагами показалось, что и без того болезненно бледный подопечный стал и вовсе белым как полотно, а зрачки расширились настолько, что почти затопили голубую радужку. Тайга вскочил, сделав шаг к нему навстречу.

- Эй, ты чего? – выпалил он, не на шутку испугавшись.

Дурик отрицательно дёрнул головой, вскинув перед собой левую руку, а правой зажав себе рот, и бросился в уборную. Через мгновение оттуда послышались характерные звуки и тихий вздох. Кагами подошёл как мог незаметнее и приоткрыл как назло скрипнувшую дверь, явив взору склонившегося над унитазом подопечного, сплёвывавшего остатки завтрака.

- Не надо смотреть, – пробормотал Куроко, неуклюже отматывая туалетную бумагу и дрожащими руками пытаясь вытереть лицо и испачканную рубашку. – Это неприлично. Это никуда не годится.

- Да перестань ты! Не годится ему! – Тайга зашёл в тесное помещение и с опаской посмотрел на намотавшего на кулак почти весь рулон дурика. – Дай сюда, горе луковое! – Он выхватил из бледных пальцев бумагу и кинул в унитаз, нажав на смыв. – Умойся лучше и рот прополощи! Давай, давай!

Вывернув кран с холодной водой, Кагами посторонился, наблюдая, как подопечный с горем пополам умывается, поминутно вздыхая. Наконец, Куроко вытер лицо полотенцем и обернулся к нему.

- Прилечь тебе, может? – осведомился Тайга. – Ты и так-то глиста глистой, а сейчас вообще хреновато выглядишь, честно говоря.

- Неприятно пахнет, – отозвался подопечный, принимаясь раскачиваться, – так никуда не годится. Надо переодеться. Надо переодеться.

- Это ты прав. – Кагами посторонился, пропуская его в комнату. – Помочь?