Двадцать один день (СИ)

- Верно. Мы познакомились с Шин-чаном чуть больше десяти лет назад в Саппоро. В лечебнице для людей с расстройствами аутического спектра, откуда я под свою ответственность забирал мою младшую сестру, у которой ещё в раннем возрасте диагностировали классический аутизм в тяжёлой форме, – принялся рассказывать Такао, чуть нахмурившись, словно вспоминал о чём-то не слишком приятном. – Я специально учился на психиатра, чтобы хоть как-то помочь Киёко. Я был уверен, что дома, со мной и родителями, ей будет куда лучше, чем в больнице. И вот, только окончив медицинский факультет Осакского университета, я приехал за ней.

- Стойте, док, это вам сколько лет-то, получается? – удивлённо вылупился Тайга.

- Тридцать семь, – словно отмахнувшись, признался Такао, и только теперь Кагами заметил тонкие морщинки, расползавшиеся из уголков чуть покрасневших после ночного дежурства серых глаз.

- Ну даёте! Вам больше двадцати пяти не дашь! И что, этот Шин-чан лечил вашу сестру, да? – допытывался он.

- Нет, – улыбнулся Такао. – Шин-чану тогда было только пятнадцать и он наблюдался в клинике с диагнозом синдром Аспергера.

- Да ну! – Кагами даже вскочил со скамьи, позабыв, что сидевшее под ней зло в лице псины не дремлет. – У него… как у Куроко?

- Тише, Кагами-кун, – попытался его утихомирить Такао. – Я треть жизни отдал, чтобы этот диагноз не навредил академической карьере Шин-чана, и очень не хотел бы, чтобы ты раскрыл наш секрет.

- Нет, вы чего, док? Я – могила. Я просто… Он ведь профессор. И он… странный, конечно, но… – Тайга приземлился обратно на скамью.

- Ну, во-первых, как я тебе говорил, синдром Аспергера поддаётся терапии и в случае правильного лечения полностью социализируем. Во-вторых, я для того и учился на психиатра, чтобы помогать людям с расстройствами психики, – вновь улыбнулся Такао. – И в третьих, Шин-чан – непростой пациент. У него, кроме прочего, синдром саванта. Это очень редкий случай, когда пациент с общим отклонением в развитии, в том числе с аутизмом, оказывается исключительно одарён в какой-либо области. И для Шин-чана этой областью была и остаётся теоретическая психиатрия. Он наизусть знает симптомы абсолютно всех психических расстройств. Представь, он диагностировал у себя синдром Аспергера самостоятельно в возрасте тринадцати лет и добровольно отправился на лечение в клинику. Я, правда, думаю, что он просто хотел быть поближе к материалу для своих наблюдений, ведь наброски диссертации появились уже тогда. Хотя он никогда не признается, – с лёгкой улыбкой вздохнул Казунари. – По согласованию с его родителями, я забрал и его из лечебницы. Долго уговаривал, но всё равно забрал, потому что там болезнь только прогрессировала, и не было никаких перспектив. А мне почему-то хотелось дать ему эту перспективу. Я применял собственную методику, которую разработал за годы обучения в университете, и, как видишь, мне удалось добиться определённого прогресса.

Кагами слушал с открытым ртом, почти неотрывно смотря на немного усталое, но всё равно светлое и улыбчивое лицо Такао, изредка отвлекаясь на чёртов берет с помпоном, который доктор вертел в руках. Тайга никогда не был фанатом душещипательных мелодрам и вечно посмеивался над Тацуей, который мог и слезу пустить над каким-нибудь фильмом, где в самую отчаянную минуту к героям приходит подмога. Но сейчас, глядя в окружённые добрыми морщинками серые глаза, захотелось разрыдаться в голос. Кагами громко сглотнул стоявший в горле ком.

- Ты чего это, Кагами-кун? – встрепенулся Такао, словно вынырнув из своих воспоминаний. – Надеюсь, тебе не пришло в голову, что я жалуюсь на жизнь? Это ты брось! Я вообще самый счастливый человек на свете, – на губах Казунари снова появилась такая знакомая жизнеутверждающая улыбка. – У меня есть семья, любимая работа и Шин-чан. И знаешь, если бы мне предложили другую судьбу, в которой больше не будет прогнозов Оха-Аса, которые я вынужден неукоснительно соблюдать, и патологического стремления Шин-чана избавиться от всех без исключения микробов в радиусе метра, в которой мой график не будет полностью зависеть от расписания его лекций в университете и внезапных конференций, то я бы без колебаний отказался.

- Док… – с трудом проговорил Кагами, – вы… вы мировой мужик! Я вас, знаете, как уважаю!

- Спасибо за такую лестную оценку, Кагами-кун, – негромко рассмеялся Такао. – А теперь скажи-ка мне, откуда ты знаешь про Шин-чана? Я не помню что-то, чтобы ты интересовался психиатрией.

Тайга снова сглотнул, поймав на себе вмиг изменившийся взгляд доктора, вновь напоминавший ему цепкий взгляд хищной птицы.

- Я… ну… – замялся Кагами, отводя глаза.

- Откровенность за откровенность, Кагами-кун, – серьёзно проговорил Такао. – У меня нет никаких намерений против тебя, но я должен быть уверен, что твоя информация не навредит Шин-чану.

- Вы никому не скажете, док? – на всякий случай спросил Тайга, понимая, что не может, да и не хочет больше скрывать подробности от Казунари и, дождавшись утвердительного кивка, начал рассказывать…