Двадцать один день (СИ)

- Похоже, они мошенничают с деньгами, которые платят за пациентов, и намеренно ставят более серьёзные диагнозы, чем на самом деле, – выпалил Химуро, не дав Кагами возразить и незаметно пнув его под столом ногой.

- Но это ещё доказать надо, – ответил Кагетора.

- Вот мы и пытаемся доказать, – бросил Химуро. – Так чтобы вы знали, предшественник Кагами провёл две недели в больнице с тяжкими телесными.

- Накатани сказал, что он уволился…

- Его заставили уволиться, а когда он отказался, избили, – припечатал Тацуя.

- Я забираю оттуда Кагами, – заявил Кагетора, хмурясь сильнее. – Сейчас же звоню Накатани и говорю, что Кагами отзываю. С практикой что-нибудь придумаем.

- Не надо! – синхронный крик товарищей заставил Айду отдёрнуть руку, уже лежавшую на трубке телефона.

- Не надо, – повторил Химуро уже спокойнее. – Теперь нам нужно, чтобы Кагами был там. И постарайтесь ничем не выдать своей осведомлённости, даже если они будут вам звонить и задавать вопросы. Вы ничего не знаете, – глядя прямо собеседнику в глаза, настойчиво повторил Химуро.

- Вы совсем охренели? – возразил Кагетора. – Чем вы думаете?

- Эй, Кагами, – Коганей осторожно просунул голову в кабинет начальства, предварительно постучав, – там твой Куроко…

- Чего? – Тайга вскочил со стула.

- Ну, засел в душевой и не выходит. Ему там нехорошо, мне кажется, – почесал затылок Шинджи.

- Тьфу ты, вот как знал, что нельзя его оставлять! – Кагами выбежал из кабинета, предоставив Тацуе разбираться с Кагеторой, и направился прямо к раздевалкам, по дороге старательно напрягая извилины на тему причины внезапного срыва у подопечного и того, какую взбучку ему устроит док.

В душевой шумела вода, и слышалось невнятное бормотание. Возле закрытой двери выстроились в прямую линию строго по росту Митобэ, Хьюга и Идзуки, а стоявший чуть в сторонке Киёши усиленно чесал репу, казалось, на полном серьёзе обдумывая план действий по экстренной эвакуации человека из душевой.

- Эй! – Кагами остановился у двери и подёргал за ручку – закрыто. – Подопечный? Чего ты там? Это я.

- Совершенно никуда не годится, – донеслось из-за двери.

- Что не годится? – Кагами нахмурился, лихорадочно соображая, что бы сделал док на его месте, и прильнул ухом к двери. – Послушай, открой дверь, и мы посмотрим, что там не годится.

- Так нельзя, я не одет. Неприлично быть неодетым при посторонних, – пробормотал подопечный, и Кагами легко представил, как Куроко слегка тряхнул головой, словно подтверждая свои слова. – Никуда не годится.

- Давай так, – Кагами набрал в лёгкие побольше воздуха. – Я закрою глаза, ты откроешь дверь, и я войду. Только я, больше никто. Я ведь не такой уж посторонний. И смотреть я не буду. – Тайга улыбнулся, ободрённый воцарившейся за дверью тишиной, наполненной только звуками падающей воды, и сделал товарищам знак, что справится сам. Киёши кивнул, перебросил ему большое махровое полотенце и отошёл от двери. – Так годится? Я закрыл глаза. – Тайга повесил полотенце на плечо, сжал дверную ручку пальцами и честно зажмурился.

Пауза продолжалась секунд двадцать, в течение которых Кагами слышал только собственные гулкие удары сердца где-то в ушах, потом раздался лёгкий щелчок.

- Я захожу и не смотрю, – проговорил он, осторожно открыл дверь, неловко вошёл внутрь и снова закрыл её.

Воздух внутри был влажным и густым. Подопечный молчал, и Кагами занервничал, чётко осознавая, что предложенный вариант хоть и позволил ему оказаться внутри, но всё равно не давал возможности понять, в порядке ли Куроко, не поранился ли и что всё-таки «никуда не годится».

- Эй, Куроко? – нерешительно позвал он. – Я вот тебе полотенце принёс, вдруг ты забыл?..

- Не могу, – отозвался Куроко откуда-то слева, и Кагами инстинктивно развернулся на голос и сделал полшага в его сторону. – Я не могу. Не получается. Никуда не годится.

- Что ты не можешь-то? – переспросил Кагами, перебирая в уме догадки одна чудесатее другой.

- Будет больно. Я не могу, – затараторил подопечный своим монотонным голосом. – Все могут, а я не могу. Это неправильно. Я хочу, как все, но не могу. Это никуда не годится.

Кагами нервно сглотнул, размышляя над следующим наводящим вопросом, и неожиданно припомнил вчерашнюю фразу подопечного: «Под душем больно. Никуда не годится», – и тут же смачно хлопнул себя ладонью по лбу.

- Так вот ты чего… – протянул он, заметно расслабившись. – Слушай, ну это я виноват. Я забыл, что ты в ванне всегда плескаешься и не любишь мыться под душем. Ты меня прости, ладно? – Тайга не совсем понимал, почему нёс весь этот бред, но откуда-то возникло чёткое желание извиниться.

- Никуда не годится, – повторил подопечный, и голос его показался Кагами чуть менее напряжённым.

- Согласен, – усиленно покивал Тайга. – Но мы сейчас что-нибудь придумаем. – Он запустил руку в непослушные вихры на затылке. – Ванну, конечно, тут не найдёшь…

- Я неправильный, – тихо пробормотал Куроко. – Я не могу мыться в душе, потому что я неправильный. Это никуда не годится.