Двадцать один день (СИ)

- Извини, Кагами-кун, – встрепенулся тот. – Дома не прибрано. Видимо, Камата-сан давно не приходила убираться. Это никуда не годится. Пришёл гость, а дома не прибрано. Никуда не годится, – затараторил он, чуть сильнее наклоняясь вперёд.

- Я не привередливый, ты не переживай так, ладно? Ничего страшного, что тут пылища. Мы сейчас почистим, – принялся успокаивать Тайга.

- Мамы нет. Некому испечь пирог. Когда ко мне приходят гости, мама делает пирог. Это правила хорошего тона. Доктор Широганэ говорит, что гостей принято чем-нибудь угощать. Я не смогу сам. Определённо, не смогу. Я негостеприимный, – продолжал сокрушаться Куроко.

- Что-нибудь организуем, подопечный! Только не паникуй… – Тайга шагнул к нему, но тот отрицательно дёрнул головой, резко развернулся и принялся суетливо открывать все подряд полки.

- Я могу предложить воздушный рис с соевым молоком, – проговорил он, достав с полки две небольшие плошки и картонную коробку подозрительного вида и принимаясь насыпать хлопья. Судя по всему, за два года содержимое коробки отсырело, поэтому в посудину не упало ничего.

Подопечный хмурился и раскачивался сильнее, а у Тайги тряслись руки и коленки. Куроко, в самом деле, не понимал, что происходит. И у Тайги не было сил ему объяснить. Он только стоял и смотрел, как тот уже бесцельно мечется по кухне: попытка заглянуть в холодильник была ещё менее удачной, поскольку там не просто не нашлось соевого молока, но ещё и удушающий запах гнили и плесени, наполнивший кухню, едва Куроко попробовал открыть дверцу, заставил его зажать нос рукой и раскачиваться ещё сильнее.

- Всё никуда не годится, – принялся причитать он. – Определённо, здесь никого давно не было. Продукты испортились. В полке я видел насекомых. Дома грязно. Дома никто не живёт. Никуда не годится. Никуда не годится.

И потом произошло то, чего Тайга не мог представить даже в страшном сне: Куроко вцепился руками в дверцу холодильника и принялся биться об неё головой и сдавленно стонать.

- Эй, эй, подопечный? – испугался Кагами, скинув на пол рюкзак и схватив Куроко за тонкие запястья. – Успокойся, окей? Мы сейчас уйдём отсюда, хочешь? Поищем другое место.

Куроко, казалось, совсем его не слушал: едва его насильно лишили возможности постучаться обо что-то головой, он вырвался из рук Тайги и принялся отчаянно бить себя ладонями по макушке и истошно кричать – на одной высокой, резкой ноте – и от этого крика закладывало уши. Ситуация походила на неконтролируемую истерику, и, будь на месте подопечного, к примеру, Тацуя, или кто-то другой, Кагами бы ударил наотмашь или облил бы холодной водой. Но на Куроко в прямом смысле не поднималась рука. Это длилось всего каких-то секунд тридцать, показавшихся Тайге вечностью, прежде чем крик оборвался на той же высокой ноте, Куроко рухнул на колени, схватившись за голову и раскачиваясь, и продолжил стонать. Бесконечно жалобно.

- Куроко! Куроко, чёрт! Да успокойся же ты! – почти взмолился Тайга, удивляясь, насколько дрожит голос. – Что мне с тобой делать… как тебе помочь?

- Они обещали… – проговорил Куроко. – Обещали приехать к полуночи. Я не ложился спать. Они не приехали вовремя. Определённо, не приехали вовремя. И никогда больше не приедут. Никуда не годится. Я остался один. Это никуда не годится. Я один, и меня больше не ждут. Я не нужен. Определённо, не нужен, – и снова сорвался на крик.

Тайга зажмурился. Сердце неприятно сжалось, и не было сил смотреть на него – потерянного, заброшенного, никому не нужного. Вернее, нужного только для того, чтобы воровать его деньги. Державшегося всё это время из последних сил на чистом упрямстве и силе воли. Он словно на автопилоте подошёл сзади, тоже плюхнулся на пол, зажав худое тело подопечного между бёдер и обхватив его сзади руками, и принялся раскачиваться вместе с ним. В голове не было ни одной мысли, только жалобные стоны, с которыми он ничего не мог сделать. Он не умел. Не мог успокоить. Что бы сделал док? Что бы он сказал?

- Всё, – проговорил он хрипло прямо на ухо подопечному. – Всё. Не думай об этом. Мы сейчас уйдём. Мы поедем к доку. Я попрошу его отвезти нас в Саппоро. Там нас не найдут. Поедем на «Кассиопее». Хочешь? Хочешь, Куроко? Напомни, с какими остановками идёт поезд, а то я забыл. Ну, с какими?

- Отходит со станции Уэно, платформа номер тринадцать, в шестнадцать-двадцать, и прибывает в Саппоро на следующий день в девять тридцать две. Расчетное время в пути – семнадцать часов двенадцать минут, – просипел подопечный сорванным голосом. – Поезд следует с промежуточными остановками: Омия, Утсуномия, Корияма, Фукушима, Сендай, Хакодате, Тойя, Ноборибетсу, Томакомай и Минами-Читосе.