Двадцать последних вдохов

Тяжелое дыхание. Вот, что я слышала. Оно было совсем размытым сквозь сон, но я слышала. Каждый вдох. Я приоткрыла один глаз и увидела Кая, сидящего на краю кровати. Его ладони были сложены вместе и приложены к подбородку. Он снял футболку и начал судорожно искать что-то в кармане куртки. Затем он вытащил пакетик с таблетками и кинув одну в рот, лег обратно. Мне хотелось спросить все ли нормально, но вместо этого я просто взяла его за руку. Наши пальцы сплелись, а затем я почувствовала взгляд Кая на мне. Я открыла глаза и посмотрела в его. Мы просто смотрели не отрываясь до тех пор пока мои глаза снова не потянули в сон. В такие моменты понимаешь насколько важен тактильный контакт. Чем дольше мы были наедине, тем сильнее меня тянуло, и я ненавидела это. Но Кай был единственным человеком, с которым я могла быть собой.

Глава 14

Семейные узы

Я медленно открыла глаза. Кай все еще спал. Часы показывали только два часа ночи, но мне казалось я уже выспалась. Я смотрела на Кая: его волосы были растрепаны, губы слегка открыты, на ровном носу виднелись легкие веснушки. И сейчас он казался таким уязвимым и раненным. Он напоминал ребенка, который пережил многое и остался один. Я аккуратно убрала прядь волос с его лба, но он тут же схватил меня за руку и прижал ее к кровати, тяжело дыша. Такая реакция напугала меня. Кай не отпускал руку и находился невероятно близко ко мне.

- Никогда так не делай, - сказал он, глядя мне прямо в глаза, а затем на губы. Я чувствовала его дыхание и смогла лишь положительно махнуть головой. Он отпустил мою руку и сев на кровать, закурил. Я села рядом и взяла сигарету. Кай зажег ее своей зажигалкой, и я вспомнила его слова о том, что это самое дорогое, что есть у него.

- Чем она такая особенная? - Я взяла зажигалку в руку и начала рассматривать. Она была золотой, с розой посередине, а снизу была надпись «помни». Кай забрал ее и спрятал в карман.

- Это подарок.

- От кого?

- Неважно. - Кай сделал невероятно сильную затяжку и лишь спустя пару секунд выпустил дым, закрыв глаза. Его руки тряслись, а волосы липли ко лбу от пота. Я положила руку поверх его.

- Этого человека больше нет, верно? - Кай молчал, что означало да. Его взгляд снова устремился в пустоту. Казалось он вот-вот заплачет, но не сделал этого.

- Моя мама подарила мне это кулон перед смертью. - Я показала свою цепочку на шее. - Она будто знала, что уходит навсегда. Только я этого не знала, и не готова принять. До сих пор. Мне кажется она вот-вот приедет и обнимет меня. Скажет, что все хорошо. Такое было лишь под наркотиками, но это совсем не то.

Кай не отвечал, лишь докуривал свою сигарету, глядя вперед. Я сделала затяжку и убрала руку.

- Не хочешь уйти? - спросил Кай. - Хочу выпить.

Я лишь положительно кивнула и мы вышли. На самом деле мне тоже хотелось выпить. Скорее не выпить, а напиться. Так, чтобы точно ни о чем не думать и не вспоминать. Мы пришли в бар, который к счастью находился недалеко от отеля. Кай сразу сел за барную стойку и заказал бутылку виски. Каждый выпил немного, но затем Кай налил еще. Я смотрела как он стакан за стаканом просто вливает в себя и поняла, что все что он хочет - это уйти в полное забвение.

- Никто не знает. - Кай выпил еще и резко заговорил. Я сидела в непонимании. - Ни одна живая душа кроме меня не знает, что там было на самом деле. Так что поклянись, что никогда не расскажешь. Никому.

- Клянусь. - Кай смотрел мне в глаза, будто убеждаясь в моих словах. Затем он выпил ещё и рассказал все, что произошло.

Июнь 1968 года.

Пластинка снова крутила песню The Door «People are strange»: «Люди кажутся странными, когда ты просто прохожий, их лица выглядят уродливыми, когда тебе одиноко.» Эти слова звучали снова и снова, а музыка заполняла комнату вновь и вновь. Я бы поставил что-то другое, если бы мог. Сквозь тонкие стены и звуки музыки я все равно слышал крики отца и матери. Я закрыл уши руками, чтобы не слышать этого. В один момент мама громко закричала, послышался звон. Сердце заколотилось, ладошки вспотели, дыхание участилось. Страх. То, что я ощущал на протяжении многих лет. Сейчас он управлял мной, но я должен был помочь. Я больше не ребенок, мама нуждается в моей защите.

«Когда ты чужой, никто не вспомнит твое имя...» прозвучали последние слова песни и пластинка заиграла заново. Я открыл дверь и вышел в старую гостиную. Отец держал мать за горло, когда та пыталась вырваться. Ее лицо стало алого цвета, вены на лбу и шее набухли. Я взял старый светильник и медленно подошел к отцу. Ударив его по голове, я отошел. Он завопил, пошатнулся и зыркнул на меня своими красными от гнева глазами. От него несло алкоголем и сигаретами. Мама лежала на полу, кашляя, не в силах встать.

- Прячься! Беги! - прокричала она мне.