Двадцать три

Собаку вырвало. Она прибрала за ней, потом Бипси вырвало снова. Линдси принялась вытирать за ней, и тут собака завалилась на бок.

– Я не знала, что делать, вот и позвонила мистеру Финли и все ему рассказала. А он сказал, что вода отравлена. И тут я подумала: о нет, только не это!

Я понимающе кивнул:

– Ясно.

– Он говорит, что я ее убила. Но я не убивала! Это несчастный случай. Богом клянусь, просто несчастный случай. Это верно, он постоянно твердит, чтобы я использовала только его воду, и иногда я так и делаю, а иногда нет, потому как один раз заметила в бутылке с его водой какие-то коричневые точечки. Он сказал, что это просто плохая партия. Но с тех пор я не всегда беру его воду для готовки. А когда делаю лимонад для миссис Финли, то всегда беру воду из-под крана, только мистеру Финли ничего не говорю. И потом, если он знал, что вода отравлена, мог бы предупредить меня с самого утра, до того, как ушел!

Я вовсе не был склонен бросаться на помощь Рэнди, но все равно заметил:

– Возможно, он тогда не знал. А как только узнал, видимо, решил, что звонить домой не стоит. Потому что он постоянно просил вас использовать только бутилированную воду.

Линдси поднесла ладони ко рту:

– О боже! Так, значит, я ее и правда убила! Я убила… Но не нарочно.

Я вышел на улицу. Рэнди стоял в саду под деревом.

И плакал.

Я подошел к нему, положил руку на плечо.

– Мне очень жаль, Рэнди.

Одной рукой он опирался о ствол дерева, словно боялся упасть. Пытался сохранить самообладание, затем спросил:

– Ты ее видел?

– Джейн? Да.

– Она выглядит… такой униженной и жалкой.

– Об этом позаботятся.

– С Линдси говорил?

– Говорил.

– Ну и что же она тебе сказала?

– Это был несчастный случай, Рэнди. Она ничего не знала. Это не убийство.

Финли развернулся, вжался лбом в стол дерева.

– Да, знаю, – пробормотал он. Раза два пытался сказать что-то еще, но получилось только на третий. – Это моя вина, – выдавил он. – Должен был позвонить домой, как только узнал, что происходит. А я подумал… Нет, об этом я тогда совсем не думал. Слишком был занят… стремился выжать максимум из ситуации. Больше ничего не видел и не слышал.

Я промолчал.

– В городе произошла трагедия, это я понимал. И мне не то чтобы было все равно. Я переживал, как и все остальные. Но увидел для себя возможность и воспользовался ею. – Он слегка повернул голову, покосился на меня. – Вот в чем моя вина.

– Понимаю. Но что поделать. Это у тебя в генах.

– Я был так зациклен на этом, что ни разу не подумал о… А ведь старался только ради нее, ради нее!

Я подошел к нему поближе.

– Не понял, ты это о чем?

На лице его вдруг возникла стеснительная улыбка.

– Ты ведь знаешь, какая я задница, верно, Барри?

Кому же принадлежит эта фраза: «Заядлого вруна не переврать»?

– Само собой.

– Так вот, я пытался доказать, что никакая я не задница. Не тебе. Тебе бесполезно что-то доказывать. Но после всех этих мерзостей, что я натворил за долгие годы, особенно после истории с этой чертовой проституткой, я хотел доказать Джейн, что нетакой уж пропащий человек. Я пообещал ей, что снова стану мэром. Я хотел творить добро. Приносить настоящую пользу людям. У меня возникла идея создать здесь новые рабочие места. Я работал с Фрэнком Манчини. Знаешь Фрэнка?

– Слышал о таком.

– Так вот, построить завод на въезде в город – это была его идея. И я за нее ухватился. Новые рабочие места. Может, и не так много, как в частной тюрьме, которую когда-то собирались построить здесь, но все же. Я хотел, чтобы этот город снова встал на ноги. Хотел доказать Джейн, на что я способен. Хотел, чтобы она снова стала мной гордиться. Хотел расплатиться с ней за весь тот стыд и позор, который навлек на ее голову.

Я кивнул.

– Ты мне веришь? – спросил Рэнди.

– Ну, не знаю, – честно признал я. – Возможно.

Он перестал опираться о дерево, заглянул мне прямо в глаза.

– Ты считаешь, это я отравил воду. Накидал в нее какой-то дряни, чтобы затем предстать рыцарем на белом коне.

– Может, и так, – ответил я.

– А тебе не кажется, что если б я собирался отравить сотни людей, чтобы спасти свою политическую карьеру, то первым делом позаботился бы о том, чтобы моя жена не пала жертвой?

Я смотрел ему в глаза. Я не знал ответа на этот вопрос. Вполне возможно, что сейчас он говорит правду.

Но возможен и другой расклад. Джейн страдала от неизлечимой болезни, дни ее были сочтены, и Финли рассчитывал на то, что ее ранний и столь трагический уход лишь добавит ему политических очков.

Но боже ты мой, ведь он всего-то и баллотировался на пост мэра Промис-Фоллз. Не собирался становиться президентом США. Неужели возможно пойти на такие огромные жертвы ради столь незначительного достижения?

К тому же в смерти Джейн была виновата Линдси. Она не прислушалась к указаниям своего хозяина, не знала о том, что происходит в городе.

Нет, Рэндел Финли не желал смерти своей жене.

Я протянул ему руку. Он смотрел на меня недоверчиво и даже с некоторой опаской, затем протянул свою, и мы обменялись рукопожатием.

– Я тебе верю, – сказал я.

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ