Двадцать тысяч лье под водой (Иллюстрации П. Луганского)

Но когда он заносил руку, чтобы бросить гарпун, животное вдруг удалялось со скоростью по меньшей мере тридцати миль в час. Мало того, в то время как мы шли с максимальной скоростью, оно, словно в насмешку, описало вокруг нас широкий круг. Экипаж фрегата мог ответить на это только криками бешенства.

В полдень мы находились на таком же расстоянии от нарвала, как и в восемь часов утра.

Тогда капитан Фарагут решил пустить в ход другие средства.

— Ах, так! — воскликнул он. — Это животное плывет быстрее, чем «Авраам Линкольн»? Что ж, посмотрим, обгонит ли оно коническую бомбу. Боцман! Канонира к носовому орудию!

Орудие было мгновенно заряжено и наведено. Раздался выстрел, но снаряд пролетел на несколько футов выше нарвала, находившегося в полумиле впереди.

— Другого наводчика, половчее! — крикнул капитан. — Пятьсот долларов награды тому, кто попадет в эту проклятую тварь!

Старый канонир с седой бородой — я и сейчас отчетливо вижу его спокойный взгляд и холодное лицо — подошел к орудию и тщательно прицелился. Не успел отзвучать гул выстрела, как раздался мощный крик «ура».

Снаряд попал в цель. Но, вместо ожидаемого эффекта, он скользнул вдоль бока нарвала и отлетел далеко в море.

— Ах, чорт! — воскликнул взбешенный старый канонир. — Неужто у этой гадины шестидюймовая броня?

— Проклятье! — вскричал капитан Фарагут. Погоня продолжалась.

Подойдя ко мне, капитан сказал:

— Я буду преследовать нарвала до тех пор, пока фрегат не взлетит на воздух.

— Правильно, — ответил я. — Так и надо!

Можно было надеяться, что, рано или поздно, животное устанет, не выдержав состязания с неутомимой паровой машиной. Но час проходил за часом, а оно не проявляло никаких признаков усталости.

К чести «Авраама Линкольна» надо сказать, что он продолжал преследование с непоколебимым упорством. По моим расчетам, фрегат прошел не менее пятисот миль в этот злосчастный день, 6 ноября. Но снова спустилась ночь и окутала мглою бурное море.

Я решил в эту минуту, что наша экспедиция закончена и что мы больше никогда не увидим фантастическое животное.

Но я ошибся.

В 10 часов 50 минут вечера электрическое сияние снова появилось в трех килях от фрегата.

Нарвал казался неподвижным. Утомившись за день, он спал теперь, покачиваясь на волнах. Надо было воспользоваться этим, и капитан решил попытать счастья.

Он отдал соответствующие приказания. «Авраам Линкольн» двинулся вперед тихим ходом, чтобы не разбудить животное. В океане нередко можно встретить китов, спящих глубоким сном, и Нед Ленд загарпунил не одного из них именно во время сна.

Канадец снова занял свой пост на носу.

Фрегат бесшумно подошел на два кабельтова к животному. Здесь машина была остановлена, и судно подвигалось вперед только по инерции.

На борту все притаили дыхание. Мертвая тишина царила на палубе. Мы находились едва в ста шагах от сияющего овала.

Посмотрев в эту минуту на Неда Ленда, я увидел, что он вытянул руку со своим страшным оружием.

Фрегат подплыл еще ближе к неподвижному животному — едва двадцать шагов отделяли нас от него.

Вдруг рука Неда Ленда с силой описала в воздухе полукруг, а гарпун полетел. Я услышал звон как будто от удара в металл.

Электрическое сияние мгновенно угасло, и два огромных столба воды внезапно обрушились на палубу фрегата, сшибая с ног людей и все круша на своем пути.

Раздался страшный треск, и, не успев схватиться за перила, я вылетел за борт.

Глава седьмая

КИТ НЕИЗВЕСТНОГО ВИДА

Несмотря на полную неожиданность этого падения, я сохранил отчетливое воспоминание о всех своих ощущениях. Сначала я погрузился в воду.

Я хорошо плаваю и благодаря этому не растерялся при неожиданном погружении.

Всплыв на поверхность океана, первым долгом я стал искать глазами фрегат. Заметили ли там мое исчезновение? Спустил ли капитан Фарагут шлюпку, чтобы искать меня? Могу ли я надеяться на спасение?

Несмотря на темноту, я рассмотрел на востоке какую-то черную массу, которая, судя по расположению опознавательных огней, удалялась. Это был фрегат. Я понял, что погиб.

— Ко мне, ко мне! — кричал я, пытаясь догнать фрегат. Одежда стесняла меня. Намокнув, она липла к телу и парализовала движения. Я задыхался. Меня тянуло ко дну…

— Помогите!

Это был мой последний крик. Я отчаянно забарахтался, чувствуя, что тону.

Вдруг сильная рука схватила меня за шиворот и одним рывком вытащила на поверхность воды.

Я услышал следующие слова, произнесенные над самым моим ухом:

— Если хозяин соблаговолит опереться на мое плечо, ему легче будет плыть!

Я схватил за руку верного Конселя.

— Это ты?! — воскликнул я. — Это ты?!

— Да, это я, — ответил Консель, — всегда готов к услугам хозяина.

— Значит, толчок сбросил тебя в море, так же как и меня? — Нет. Но, состоя на службе у господина профессора, я счел своим долгом последовать за ним.

Славному малому этот поступок казался естественным!

— А фрегат? — спросил я.

— Фрегат? — переспросил Консель, поворачиваясь на спину. — Мне кажется, что хозяину лучше было бы не рассчитывать на его помощь.

— Почему?