Двадцать тысяч лье под водой (Иллюстрации П. Луганского)

— Как бы там ни было, — сказал Нед Ленд, — но я голоден, как собака, а завтрака или обеда нам все еще не приносят!

— Дорогой Нед, нам надо подчиняться существующему здесь распорядку. Я думаю, что наши желудки слишком спешат по сравнению с часами кока[21].

— Что ж, переведем стрелки наших желудков, и все будет в порядке, — спокойно сказал Консель.

— Узнаю вас, Консель! — воскликнул нетерпеливый канадец. — Вы, как всегда, бережете свои нервы! Вот завидное спокойствие! Вы способны скорее умереть с голоду, чем пожаловаться!

— К чему жаловаться? Это все равно не поможет!

— Как так не поможет? Да ведь уже сама по себе жалоба приносит какое-то облегчение! Но если эти пираты — я называю их пиратами только из уважения к господину профессору, который запрещает называть их людоедами, — если, говорю, эти пираты думают, что я молча позволю держать себя в этой каморке, где я задыхаюсь, и не познакомлю их даже с своим репертуаром ругательств, то они жестоко ошибаются! Послушайте, господин профессор, скажите откровенно, как по-вашему, долго они продержат нас в этой клетке?

— По правде сказать, Нед, я знаю об этом столько же, сколько и вы.

— Но что вы об этом думаете?

— Я думаю, что мы случайно узнали важную тайну. Если экипаж подводного корабля заинтересован в сохранении этой тайны и этот интерес важнее, чем жизнь трех человек, тогда нам угрожает серьезная опасность. В противном случае, при первой возможности поглотившее нас чудовище возвратит нас в мир, населенный такими же людьми, как и мы.

— Или зачислит нас в судовую команду, — добавил Консель, — и оставит здесь…

— До тех пор, — докончил его фразу Нед Ленд, — пока другой фрегат, более быстроходный и более удачливый, чем «Авраам Линкольн», не захватит это пиратское гнездо и не вздернет весь его экипаж, и нас в том числе, на самую верхушку своей грот-мачты!

— Резонное замечание, Нед, — сказал я, — Но, сколько мне известно, пока еще никто не делал нам предложения вступить в состав команды этого подводного корабля. Поэтому не стоит обсуждать, как нам держаться в таком случае. Повторяю, запасемся терпением, будем ждать, а когда наступит пора действовать, поступим, сообразуясь с обстоятельствами; пока же ничего не будем делать, так как делать-то нам все равно нечего!

— Напротив, — возразил упрямый гарпунщик, не желая сдаваться, — необходимо что-то делать!

— Но что же, Нед?

— Спасаться!

— Бежать из земной тюрьмы чрезвычайно трудно, спастись же из подводной — совершенно невозможно, — сказал я.

— Ну, друг Нед, — спросил Консель, — что вы ответите на замечание хозяина? Я знаю, американцы за словом в карман не лезут.

Гарпунщик растерянно молчал. Бегство при тех условиях, в которых мы находились, было действительно невозможно. Но канадец ведь наполовину француз. И Нед Ленд превосходно доказал это своим ответом.

— Господин профессор, — сказал он после нескольких минут раздумья, — вы не знаете, что должны делать люди, которые не могут бежать из тюрьмы?

— Нет, друг мой.

— Но ведь это очень просто. Они устраиваются в тюрьме так, чтобы в ней приятно было оставаться…

— Еще бы! — сказал Консель. — Лучше уж быть внутри подводной тюрьмы, чем под ней или над ней.

— Но предварительно выбрасывают оттуда тюремщиков, привратников и сторожей, — добавил Нед Ленд.

— Да что вы, Нед! Неужели вы серьезно думаете завладеть этим судном?

— Вполне серьезно, — ответил канадец.

— Это невозможно.

— Почему же, профессор? Это возможно, если представится удобный случай. И я не вижу причины не воспользоваться им. На борту корабля, я думаю, не более двадцати человек. Такая горсточка людей не может устрашить двух французов и одного канадца.

Благоразумнее было обойти молчанием предложение гарпунщика, чем вступать с ним в спор. Поэтому я ограничился тем, что сказал:

— Подождем такого случая, Нед, и тогда мы посмотрим. Но до тех пор прошу вас сдерживать свое нетерпение. Такой план можно осуществить только хитростью, а ваша вспыльчивость меньше всего способствует приближению удобного случая. Обещайте мне терпеливо и без гнева дожидаться его,

— Я обещаю вам это, господин профессор, — ответил Нед Ленд не очень уверенным голосом. — Вы не услышите от меня ни одного грубого слова, не увидите ни одного резкого жеста, даже если кушанье не будет подаваться нам со всей желаемой аккуратностью.

— Помните же ваше слово, Нед, — ответил я канадцу. Разговор па этом прекратился, и каждый из нас отдался своим мыслям. Должен сознаться, что, несмотря на все уверения гарпунщика, я не обольщал себя никакими надеждами. Я не верил в счастливую случайность, о которой говорил Нед Ленд. Несомненно, подводное судно имело многочисленный экипаж, и, следовательно, в случае борьбы нам пришлось бы столкнуться с очень сильным противником.